Гаота открыла глаза и, поправив на поясе меч, присела. Вот уж о чем она не задумывалась, так это о том, что однажды ей придется вспоминать рассказ наставницы не для того, чтобы выдержать испытание по годовому курсу, а чтобы применить полученные знания на центральной площади небольшого городка. С чего Деора начинала? Ну конечно, первым делом она всегда отступала к собственному предмету, обращению, и рассматривала каждого зверя как возможное состояние имни. И как всегда, задавала кому-нибудь из слушателей вопрос – может ли рассматриваемое существо быть имни? В случае с драконом она ответила на этот вопрос сама – да. Но не потому, что кто-то мог обратиться драконом или дракон мог обратиться человеком: все-таки, как уже было известно школярам, обращение не прибавляло существу тела против привычного, наоборот, всякое обращение уменьшало вес существа; конечно, исключая те случаи, когда, будучи зверем, обращенный насыщался. А вот обратиться в огромное чудовище… подобное было подвластно только высшим из имни, которых называли фирами и коих попросту не существовало или же они таились в неведомых краях и давно забытых временах. Но даже для них эта разница не могла превышать половины веса тела в его естественном состоянии и грозила серьезной потерей сил вплоть до полного изнеможения. Но дракон не просто мог быть имни, дракон мог быть только имни, поскольку относился к категории магических существ, которые, оставаясь имни, имели особое обозначение – игли. То есть происходил из тварей, пришедших в Талэм извне и имеющих магические свойства по естественной природе своей.

– Да, Флич, спрашивай, – как всегда почувствовала поднятую руку, не оборачиваясь, Деора.

Слегка неуклюжий, румяный и круглоголовый воспитанник Флич задавал вопросы каждому наставнику. Иногда Гаоте казалось, что он и сам собирается стать наставником, причем по всем предметам сразу. Во всяком случае, обвинить снокского мальчишку в том, что он хочет похвастаться ученостью, никому и в голову не приходило. Не обладая выдающимися способностями, Флич, как никто, старался учиться, и хотя с ним мало кто мог померяться знаниями, добрее него в приюте тоже не было никого.

– А могли ли драконы быть айнами?

Хороший он задал вопрос. Даже теперь, разглядывая осевшую на камнях копоть, Гаота почувствовала тень зависти, которая окатила ее тогда. Действительно, могли ли эти огромные и, как казалось Гаоте, прекрасные существа мыслить как человек или оставались опасными, может быть, подвластными приручению или магическому управлению, но только зверями?

– Этот вопрос изучен недостаточно, – задумалась Деора. – Уже больше тысячи лет неизвестно ни об одном из драконов. Мы о них вообще мало знаем. Конечно, Талэм велик, и есть земли, из которых даже известий не доходит до нашей обители, но тысяча лет – большой срок. Не знаю, могли ли… Но если верить разным хроникам, а не только «Наставлению о происшедшем», которым вас любит пичкать наставник Бейд, то порой поведение драконов было удивительно похожим на поведение людей. Хотя всякий зверь, подвластный опытному магу…

– А зачем нам знать о драконах, если их не было уже тысячу лет? – подал голос другой воспитанник, кудрявый весельчак Гайр.

– Историю тогда тоже незачем учить, – фыркнула Гаота. – К чему знать то, что никогда не повторится?

– Повторится, – надул губы Гайр и, посмотрев на Гаоту, буркнул: – Ты-то уж точно когда-нибудь встретишься с драконом…

Тогда Гаоту окатило холодом, а Деора только улыбнулась и сказала, что Гайр сам ответил на свой вопрос, хотя если бы он старался, то был бы в числе первых учеников не только на занятиях по прорицанию и ясновидению, а и во всех остальных науках.