— Магистр Стефаниус, — робко позвала я, очень сильно надеясь, что в портале ничего не сбилось. Потому что это место точно не похоже на магическую академию, а вот на огромное стойло с десятком коров — очень даже. — Магистр!!!

Слева раздались шаги, наконец-то помощь близка, принялась звать к себе громче.

— Помогите! Я тут застряла! Магистр?!

Вместо него на пространство перед загоном вышла пухлая женщина в белой, абсолютно не подходящей цветом к месту, мантии и с ведром.

— Ты кто? — спросила она в лоб, разглядывая плененную балками лодыжку.

То, что лежу в загоне с коровой, казалось, ее не впечатлило. А вот лодыжка…

— Вероника. Из портала! Магистр Стефаниус… — начала я, но женщина шевельнула рукой, будто выкрутила звук на минимум невидимой крутилкой, и голос пропал.

Я попыталась захрипеть, но ничего не вышло. Из горла не вырвалось ни сипа.

— Не кричи, это плохо влияет на удои, — произнесла она, морщась и присаживаясь ближе к моей ноге, зачем-то потрогала ее пальцем. — Опять темпоральные поля сбоят. Придется ломать!

Я округлила глаза: надеюсь, не ногу?

А чего еще ожидать от тетки, которая выключила мне голос ради надоев молока?

— Да не дер-р-ргайся ты, — рыкнула она. — Сейчас выпущу!

Корова рядом издала радостное «му», видимо решив, что это к ней обращаются.

Раздался треск дерева. Обернувшись, увидела, как голыми руками без всяких инструментов, «доярка» ломает доску загона, будто соломинку.

Почувствовав свободу, я выдернула лодыжку из плена и поспешила подняться.

Выпрямилась в полный рост, мышцы болезненно загудели, а шея хрустнула.

Видимо, Эмма была не в ладах с физкультурой, а ее тело явно слабее моего прежнего. Иначе почему за пять минут, пусть и в неудобной позе, я ощущала себя так, словно выбралась из мясорубки? Или это последствия перехода все еще сказывались?

Я попыталась заговорить с женщиной, но из горла по-прежнему не вырывалось ни звука.

Тогда я начала жестикулировать.

— Только тихо, — недовольно ответила она, все еще разглядывая сломанную доску. — Я люблю тишину.

Это мы уже поняли, поэтому, когда голос вернулся, говорить начала ну очень тихо.

— Простите, пожалуйста, я не хотела, — прошептала я. — Это все портал, меня просто тут выкинуло.

Женщина вскинула недовольный взгляд.

— Я это уже поняла, что-нибудь новенькое скажешь?

— Мне бы магистра Стефаниуса найти. — И тут же осеклась. — А я, вообще, в академию попала?

Все же коровник вокруг не располагал к учебе.

— В академию, — буркнула женщина. — Она там, за холмом налево. Стефаниус наверняка, в отличие от тебя, попал в свой кабинет.

На этом она открыла загон, выпуская новоприбывшего гостя, проследила, чтобы я забрала чемодан, и потеряла ко мне интерес.

Складывалось ощущение, будто тут недели не проходит, как какая-то девица падает в коровник босиком.

Барышня в белой мантии пробурчала что-то про «ломать не строить» и вновь принялась колдовать над сломанной доской.

Я едва челюсть не потеряла, когда поняла, что доска, как живая, заращивает слом и становится целой…

Завороженная этим, я вышла из коровника и, только оказавшись снаружи, поняла, насколько поторопилась с променадом наружу.

Я была в легком платье, босиком, грязная, перепачканная в хм… грязи, и при этом посреди осенне-зимнего унылейшего пейзажа.

Лил дождь, небо не радовало затянутыми тучами без единого просвета. Холмистая местность, мрачная донельзя, разбитая дорога — то ли телегами, то ли копытами коров, — лужи… и зубодробильный холод.

— За холмом и налево? — пробормотала я. — Да она издевается, тут десяток холмов. Какой из них налево?