Он вышел из машины, открыл дверцу и протянул руку.

– Поздно уже, чтобы одной шататься, – мрачно сказал он, кивая в сторону компании молодых людей, рассевшихся на скамейке с бутылками в руках.

– Все в порядке, – кокетливо улыбнулась Алексеева, вкладывая свою маленькую ладонь в его руку и выбираясь из машины. – Они местные.

– Все равно, – отчеканил Озеров. – В следующий раз не бродите одна. – Он подвел ее к подъезду и выпустил ее руку из своей. – И бросьте ваши глупости со знакомством в Сети. – Наткнувшись на ее пытливый взгляд, профессор прочистил горло и добавил: – Лучше уделите время учебе. Вам еще зачет сдавать на днях.

– Это я умею, – грустно сказала студентка.

Она открыла дверь, и свет из подъезда осветил их лица.

– Всего доброго, – хрипло сказал мужчина, разглядывая ее.

Кожа девушки была нежной и бархатной, на щеках играл легкий румянец. Мерцающий в темных волосах свет мягко струился по ее лицу и касался красивых припухших губ. Глаза девушки, смущенные и чуть насмешливые, вдруг обожгли его, и Озеров ощутил, как жар, распространившись по телу, прицельно ударил прямо в самый низ живота.

– И вам, – ответила она.

Вот тут выдержка и подвела строгого профессора. Он и не понял, как его руки оказались на теле молоденькой студентки, а губы жадно впились в ее приоткрытый рот.

Ольга за вечер перенервничала так, что хватило бы на десятерых. Сначала весь день готовилась к встрече: принимала душ, делала депиляцию, выбирала наряд, укладывала волосы. Потом несколько раз порывалась уйти из кафе, опасаясь, что нарвется на маньяка, а в итоге, поняв, что никто не придет, в отчаянии махнула коньяку.

Это и стало ее фатальной ошибкой. Для совершенно не пьющего человека даже небольшая доза, принятая на голодный желудок, оказалась весьма существенной. В тот момент, когда профессор Озеров подошел к ней в кафе, девушка была крайне разгорячена и эмоциональна. Потому и болтала как заведенная о том, о чем следовало бы помалкивать перед грозным преподавателем. А теперь, когда немного проветрилась по дороге домой, Алексеева вдруг осознала, что вела себя неподобающе, и ей стало ужасно стыдно.

– Всего доброго, – прохрипел он.

Глядя на Озерова, Ольга впервые призналась себе, что вечно хмурый, суровый профессор отчаянно, почти до дрожи в коленках ей нравился. И теперь, когда они стояли наедине в полутьме, укрытые лишь козырьком подъезда от бушующей стихии, она больше не думала о том, что ее свидание с незнакомцем не состоялось. Ведь произошло что-то совершенно иное: Алексеева вдруг впервые отважилась и подняла на него взгляд.

Сделала то, чего не позволяла себе в университете. Посмотрела ему в глаза. Да, ей было стыдно, но еще больше – интересно. Ведь девушка впервые видела его не Железным Дровосеком или Роботом, как его втайне величали ее сокурсницы за непробиваемость и беспощадный нрав. Она увидела в нем Мужчину. Живого, сильного, излучающего магнетизм. Притягательного, уверенного в себе и порочного. Один взгляд его зеленых глаз заставлял ее дрожать от страха и желания.

– И вам, – тихо обронила она, потупив взор.

И только собралась позорно сбежать от того, что натворила, как Озеров шагнул к ней, стиснул в объятиях и жадно поцеловал.

Боже, он действительно целовал ее… Властно, настойчиво, жадно. Вжимал в холодную кирпичную стену, льнул своим горячим телом к ее телу, терзал руками ее лицо, шею, спускался ниже – к талии, а затем и к бедрам. Ольга задыхалась, отдаваясь внезапно нахлынувшей страсти, и отвечала ему с горячностью прожженной распутницы. Девушка сама себя не узнавала.