И с вещами. Я совершенно не помню, где и что лежит!

В шкафу обнаруживается купальник (слишком открытый, на мой вкус, но, кажется, мой вкус – последнее, что принималось в расчет при выборе). Поверх я надеваю легкое пляжное платье, а потом, найдя плетеную сумку, начинаю рыскать по комнате в поисках крема от загара. Он должен здесь быть! Я провела на корабле несколько дней как минимум прежде, чем едва не отправила всех на тот свет. И, раз кожа не слезает кусками, где-то должен быть чемодан с косметикой.

Я методично перерываю шкаф, комод, ящики и шкафчик в ванной, прикроватные тумбы и, наконец, в небольшом красном чемодане в шкафу нахожу косметичку. Понятия не имею, мои ли это вещи, но раз их привезли сюда, то вряд ли чьи-то еще. Во всяком случае тон пудры совпадает.

Несколько тревел-флаконов духов, спрей от ожогов, крем с SPF-защитой и… я чувствую, как перехватывает дыхание: телефон!

Никольский выдал мне новый, сказав, что понятия не имеет, где валяется мой и уцелел ли при взрыве. Логично, что перед тем, как взрывать чужую собственность, я спрятала все важные вещи.

Начисто забыв о прогулке, я сажусь прямо на пол, подключаю телефон к зарядке. Удивительно, но вход по отпечатку пальца работает. Я бы на своем месте поставила пароль, он более надежен, но почему-то эта мысль не пришла в голову прошлой мне.

Телефон крайне странный, такое ощущение, что новый. В нем почти нет контактов, приложений, картинок. В галерее несколько селфи и пара закатов, в папке с приложениями – карты, новостная лента, какие-то дурацкие игры.

Банковских клиентов – нет.

Почты, инстаграма, соцсетей – нет.

Фотографий почти нет, и первая датируется началом круиза.

Телефон определенно новый, но почему? И есть ли где-то мой, с настоящей информацией и всем остальным?

Пытаясь найти хоть что-то, я натыкаюсь на встроенную программу заметок. И вот там – клочок прошлой жизни. Странной жизни.

«Олег Долгих, 37л. В прошлом врач, хирург. Сейчас занимается поставками мед.оборудования, медицинским туризмом, элитным туризмом, круизами, владеет сетью лабораторий, пытается зайти на рынок БАДов и спортивного питания. Состояние около пяти миллиардов долларов (капитализация). Есть сын 19лет, живет в России, перспективный хоккеист. В разводе, о личной жизни ничего не известно, связи тщательно скрывает».

Я делала заметки о тех, с кем спала. Это интересно. И не похоже на «Дорогой дневник, сегодня я снова участвовала в оргии». Что я хотела от Долгих и Никольского? Почему подписала контракт, устроила взрыв? Что происходит, черт возьми?!

– Алина? – Данил заглядывает в комнату.

От неожиданности я подскакиваю и судорожно прячу телефон под удивленным взглядом Никольского.

– Ты долго еще? Что случилось?

– Ничего. Нашла свой телефон, вот, заряжаю, чтобы вернуть тот, что ты дал в больнице.

– Не стоит. Оставь себе, мало ли что. Есть какая-нибудь информация?

– Ты о чем? – Я стараюсь, чтобы голос звучал спокойно.

– О взрыве. Ничего подозрительного не нашла? Сообщения, угрозы, просьбы о встрече?

Я натянуто улыбаюсь.

– Прости, ничего. Только селфи, фотки закатов и еды.

– Вечером Олег посмотрит. Бросай свой телефон, идем, пока не грохнула жара. Хочу успеть поплавать.

С сожалением я оставляю телефон на зарядке. Почему-то есть ощущение, что по возвращении я его не найду, хотя поводов для паники нет. В памяти нет ничего, что связало бы меня со взрывом. Только информация о Долгих наталкивает на мысли, что не все так просто в наших совсем не романтических отношениях.

Вряд ли я просто искала информацию о любовнике. Ее обычно читают, принимают к сведению, но не записывают. С другой стороны, ничего провокационного там нет. Жил-был хороший хирург, задолбался бороться с системой, стал хорошим бизнесменом, заработал состояние. Рассказ Никольского о том, что Долгих все заработал своим трудом и с нуля тоже выглядит как сказочка. Но что мне могло понадобиться от него?