Аня выходит ко мне с охапкой белья в руках.

— Вот. — Девушка наклоняется передо мной, оттопыривая свою... кхм... попу.

Надеюсь, она это не специально. Да нет, конечно, не специально. Это я, старый извращенец, каждый ее жест воспринимаю как вызов.

Спустя несколько минут все же нахожу в себе силы отправиться в ванную комнату. Слева от двери на полотенцесушителе вижу постиранное женское нижнее белье. Мне достаточно просто посмотреть на черное кружево, чтобы меня скрутило окончательно. А от осознания, что за стенкой от меня молоденькая самочка, да еще и без белья, у меня просто темнеет в глазах.

В душе специально зависаю как можно дольше. Пытаюсь усмирить свои животные порывы холодной водой. Тело чертовски ноет. Ну мне же не шестнадцать, чтобы помогать самому себе. Тем более при практически голой бабе рядом. Разрываю пакетик с одноразовым шампунем и намыливаюсь. Желание просто давит на мозги! Это становится невыносимым! Ничего не могу с этим поделать... и, прикрыв глаза, представляю Аню... Блядь! Дожился, Громов! Все тело потряхивает, будто от полученного удара током. Ненавижу себя! И ее. Даже не понимаю, кого больше.

Выхожу из ванной — тишина. Мой диван разложен и заправлен постельным. Ловлю себя на мысли, что это первая женщина — не включая мать, — которая позаботилась обо мне абсолютно безвозмездно. Беру со стола пачку с сигаретами и достаю одну, прикуриваю. Открываю электронную почту и проверяю прилетевшие письма. Затем просматриваю прогноз погоды на завтра. Тушу сигарету и устало падаю на диван. Закрываю глаза и...

И слышу негромкое:

— Егор Владимирович, вы спите?

Зараза малолетняя!

— Нет, блин, газету читаю! — раздраженно отвечаю я с закрытыми глазами. — Тебе чего?

— Я просто уснуть не могу...

Слышу ее тихие шаги и скрип паркета.

— Ты предлагаешь мне спеть тебе колыбельную?

Я в одних боксерах, а у меня тут пугливая девчонка, поэтому тяну одеяло и накрываюсь им по пояс.

— Нет, что вы?! Я просто чай себе сделаю. Ничего страшного, если я свет включу?

— Страшно! — цыкаю я.

Вспышка яркого света больно режет глаза, и я зажмуриваюсь еще сильней.

— Ой, какие у вас шрамы страшные, — скулит Аня. Я открываю глаза и вижу склонившуюся надо мной девушку. Она любопытно таращит на меня свои глазищи. — Расскажете откуда?

Хорошо, что прикрыться успел.

— Аня, иди уже делай себе чай! — рявкаю я и, положив руку под голову, разворачиваюсь к ней задницей. Слышу, как она набирает в чайник воду.

— Вы будете?

— Нет.

Вода льется в чашку, а мой пульс заметно учащается, разгоняя по венам адреналин.

— Так расскажете, откуда шрамы?

— Что-то тебя к ночи на откровения потянуло, — бурчу я, поворачиваюсь к ней и ловлю себя на мысли о том, какая она красивая и беззащитная сейчас. — Если ты расскажешь, почему с семьей плохие отношения.

— Тогда вы первый!

Она отодвигает стул и садится за стол.

— Ну хорошо, — выдыхаю. Будет тебе сказка на ночь. — Много лет назад, когда мне было столько, сколько тебе сейчас, и я только вернулся из армии, я познакомился с девушкой. Она была старше меня лет на пять и уже в разводе. С ребенком. Даже не помню, кто именно — мальчик или девочка. Я его никогда не видел.

— Мои родители тоже развелись, когда я совсем маленькой была. А потом папа умер. — Она берет чашку в руки.

— Не перебивай, — произношу максимально строго.

— Извините, — пищит Аня и виновато опускает глаза.

— Так вот, меня накрыло по уши, а у нее был другой, более перспективный, чем я. Старше. Ему не нравился мой интерес к его, как он считал, женщине. И однажды ночью он с друзьями подкараулил меня. Их было семеро, а я один. Я кандидат в мастера спорта по боксу, но не Рембо же. Я сразу понял, что все вместе они сделают из меня отбивную, потому достал раскладной нож и ударил первым того, кто кинулся в мою сторону.