- Вот там камера,  - внезапно он развернул меня в угол,  - и вон там еще. Это к слову. На будущее.  

Я остолбенела, суетливо косясь по сторонам. Выход? Где у них выход?

- Пряники брать можно, но не все,  - закончил он.

- Поняла,  - чихнула я.

«А вот пользоваться перцовым парфюмом – нельзя!» - захотелось выкрикнуть.

- На чай, - мужчина протянул мне прямоугольную светло-зеленую бумажку.

На какой еще чай? К пряникам? Не успевала за ходом его мысли.

Взяла бумажонку от неожиданности и с удивлением покрутила в руках. Новенькая и свежая купюра. Написано «200 рублей». Где он её раздобыл? Креативное агентство рисует свои деньги? У нас же в стране в ходу только 100 и 500 рублей. Или он придуривается?

- Из «Монополии» что ли? – еле слышно выдала я.

Понюхала купюру. Та реально пахла свежей краской.

- Не любил в детстве «Монополию»… Вот Глеба не оттащить было. Тот еще перекупщик рос. Я русскими народными танцами увлекался с четырех лет. Осанка, как у офицера, дисциплина и растяжка не хуже, чем у каратиста. Десять лет сцене отдал. Сиял после концерта, как медный чайник. Даже кликуха приросла – «Артист».

Я совсем потерялась от мужской откровенности. Или от того, что представила синеголового в атласных красных панталонах и зеленой рубахе с цветастыми узорами?..  Я-то не умела, да и не привыкла делиться воспоминаниями из детства. С Артемом мы общались простыми фразами. Будто из дешевого разговорника. «Выпьешь чаю и кофе?» «Давай купим новый диван». «Куда поедем отдыхать?» «Овощи в ресторане несоленые».

Он вообще когда-нибудь интересовался, что я любила в детстве?

- Двести рублей – настоящие, у меня сейчас другого нала нет,  - зеленая купюра словно подала голос, и мне пришлось выбираться из нахлынувших воспоминаний в реальность. – Поговорю с режиссером насчет оплаты этого балагана.

Борис махнул мне рукой и зашагал по коридору.

- Восхищаюсь людьми, которые не боятся быть собой, несмотря на чужое мнение,  - бросила я мужчине в след.

Он просиял.

- Двести рублей за чай в кафешке! – крикнул он, ухмыляясь.

Точно! Мне же еще бежать оплачивать чай, пока и официантка не посчитала меня воровкой. Я вынеслась из офиса и поспешила в забегаловку. Свежий воздух прочистил мозги, я начала понимать, что к чему. Борис просмотрел видео первого задания, где я рассказывала,  что денег нет, и обещала занести пряники. У-фф! Что я еще успела наговорить за то время, пока носилась по улицам?!

- Настоящее чудо с чаем и деньгами! – выпалила я посреди проезжей дороги.

И еще чудо с Никусей! Удар плюшевым единорогом по голове по идее не должен избавлять от боли.  Не иначе, как чудеса!

- Считаю чудеса! – заорала я, добравшись до тротуара.

Как ловко у меня зашло выполнение второго задания. И без Педрищева разобралась.

- Хорош носиться по проезжей части! Жить совсем надоело?! – завопил чей-то писклявый голос, но все равно не смог стереть улыбку Чеширского кота с моего лица.

И четвертое чудо: второй раз перебегаю дорогу в неположенном месте и по-прежнему жива. Есть чем гордиться, между прочим!

Отдышавшись и расправив плечи, я заглянула в кафе. Зал снова пустовал, продавщица копалась в телефоне.

- Думала, не вернетесь,  - хмыкнула она.

- Получилось найти деньги,  - светилась я. – Если дадите сдачу, очень поможете.

Я вытащила зеленую купюру и положила перед девушкой.

- А это на чай? – она развернула скомканный клочок белой бумаги. – Осознанность?

Я не сдержалась и хихикнула.

- Конечно! Подаете кофе, прилагаете кусочек осознанности. У вас ведь собирается продвинутая публика. Недалеко библиотека, концертный зал под боком, театры, музей. Вот и вы предлагаете им не самый обыкновенный кофе, как все, а кое-что интереснее,  - тараторила я.