Развалин она, что ли, не видала.

Брунгильда погладила секиру, успокаивая скорее уж себя.

- И что делать станем? – деловито поинтересовалась рыжая девка и поскребла мосластую ногу. Нога была совсем не девичьей. Да и…

- Идти надо, - вздохнула Мудрослава и девицу за рукав дернула.

- Куда? В город я совсем не хочу, – Летиция Ладхемская села прямо на пыльную траву. Платье её посерело, да и сама она, той же пылью покрытая щедро, гляделась жалко.

- Ну… - Ариция поглядела на небо. – Можно и не в город. От города. Дорога-то вон, есть. И солнце стоит высоко.

- Что с того? – Теттенике поправила венок из роз. – Мы не знаем, откуда пришли. Стало быть, не понятно, куда выйдем, если пойдем по этой дороге.

Логично.

Где-то там, вдалеке, высились горы. Но были ли именно эти горы нужными, Брунгильда не знала. А если и были, то попробуй-ка до них добраться. Не говоря уже о том, что перебраться надо.

- Слушай… - а рыжая повернулась к сестрице. – А ты можешь там… не знаю… дракона найти?

- Думаешь, так легко найти дракона? – возмутилась Мудрослава.

- Ладно… но хоть ворону какую. Вороны-то чаще встречаются.

- И?

- И пусть та взлетит. А ты посмотришь. Глядишь, станет чего и понятно, - объяснила рыжая, платье одернув. – Чего? Если есть дар, надо использовать.

И все посмотрели на Мудрославу.

- Это не лишено смысла, - сказала Брунгильда осторожно и тоже присела. Ноги ныли. И ведь не сказать, чтобы прошли они много. Хотя… и не сказать, чтобы мало. Туман был. Серый. И тени в нем. Крики какие-то. Вой. А главное такое вот давно позабытое ощущение, что она, Брунгильда, потерялась.

И потерянною бродила.

А потому как знать… да и дальше идти придется. И значит, отдых – это правильно.

- Здесь как-то не особо чисто… - заметила Теттенике, поморщившись.

- Отдыхай, - Брунгильда хлопнула по земле рядом с собой. – А то когда еще выпадет.

- Солнце и вправду высоко, - рыжая села на землю и спиной оперлась на ворота. – Но век оно в небе стоять не будет. Надо определиться. Потому что когда наступят сумерки…

Стало не по себе.

Вспомнился вдруг опять туман. И вой, и…

- Я попробую, - Мудрослава опустилась на колени, потом и вовсе села. Закрыла глаза. Прижала пальчики к вискам. – Но ничего не обещаю, потому что…

Договорить она не договорила, покачнулась, оседая на бок, и была подхвачена рыжей.

- Получилось? – спросила та у Брунгильды и почему-то шепотом.

- Не знаю, - также шепотом ответила Брунгильда, и все разом уставились на бледное лицо виросской принцессы. Летиция подползла поближе и прижала пальцы к шее.

- Живая…

- И так видно, - Теттенике отстранилась. – Вон, глаза ходят.

- Как и в тот раз…

- А на лице у неё… - это уже Ариция и руку протянула, но трогать не стала. А ведь и вправду, будто узор проступает. Тонкие ниточки, то ли вьюнок пополз, раскидывая хрупкие листочки, то ли кто, невидимый, рисовать взялся. Узор сложный, завораживает. Вот и цветы распустились, и…

Мудрослава распахнула глаза. Зрачки её расплылись, сделавшись черными, а из горла донеслось рычание. И оскалилась она совершенно по-собачьему.

- Ты того, - строго сказала ей сестрица. – Только не кусайся.

А потом добавила.

- Она с детства кусучею была! Вот честное слово! Помнится, одного разу так угрызла, что шрам остался.

- Сам… сама виновата, - просипела Мудрослава, вцепившись в руку рыжей. – Нечего было пряник отбирать.

- А ты дразнилась!

- А ты…

- Может, хватит? – Теттенике подобралась ближе и, уставившись жадно, спросила. – Что ты видела?

- Дракона, - Мудрослава все-таки села и потерла глаза. – Пить…

Воды не было.