– Нужно выйти точно над вершиной этой горы.

– Как скажете, – откликнулся Галкин, запуская вентилятор, винт которого торчал снаружи палатки.

Аэростат двинулся к северу, ориентируясь на пирамиду иновселенской флоры. Через десять минут он завис над горой и маневрировал в пределах десятка метров до тех пор, пока Платов не скомандовал:

– Стоп!

Сев на место, он снял перчатку и снова принялся играть на сенсорной панели какую-то «мелодию».

– Поднимаемся, но очень медленно.

Аэростат начал набирать высоту.

Дорохову стало скучно и холодно. Несмотря на обогрев кабины и гермокостюма, холод начал пробираться к телам аэронавтов, и когда аэростат поднялся до высоты в семь километров, Дорохов с тревогой подумал, что долго в таких условиях они не выдержат и перед следующим подъёмом надо будет что-то придумать для поддержания в кабине нормальных условий для работы.

– Ну, что у нас на горизонте?

– Ничего, – хмуро проговорил Платов, отогревая пальцы правой руки под мышкой. – Если появится след, то на высоте больше десяти километров.

– Тогда зачем мы начали с трёх?

– Во-первых, аппаратура требует настройки. Во-вторых, нужно было убедиться, что горловина иномерианы не торчит ниже, чтобы потом не начинать всю процедуру с малых высот.

– Как будет выглядеть горловина, если поиск закончится благополучно?

– Вот экран. – Платов ткнул пальцем в зеленоватый прямоугольник ноутбука, в глубине которого светилась ажурная полоска в форме башенки. – Это расчётная трасса лепестка иномерианы. Если мои пробные расчёты подтвердятся, над зубцом лепестка сформируется параболический выступ.

– Ясно. – Дорохов полюбовался на башенку, сдвинул застёжку костюма до упора, полностью перекрывая доступ к горлу холодного воздуха. – Коля, печку нельзя раскочегарить сильнее?

– Она и так на пределе, – отозвался Галкин. – Стенки кабины тонкие, тепло не держится.

– Не замёрзнем?

– Есть такая опасность. На высоте в двадцать километров температура воздуха достигнет минус восьмидесяти.

– Нам так высоко подниматься не надо. – Дорохов подумал и добавил: – Я надеюсь.

– Вернёмся, попробуем усилить термоизоляцию.

Через полчаса аэростат поднялся на десятикилометровую высоту. Температура воздуха снаружи достигла минус пятидесяти шести градусов, но в кабине пока держалась на уровне минус двадцати пяти.

Платов попросил сделать остановку. Было видно, что он окоченел и держится из последних сил. Во всяком случае, у него скрючились пальцы правой руки, и физик отогревал их дыханием всё чаще.

– Давайте возвращаться, – предложил Дорохов, стараясь, чтобы в голосе не звучали нотки сожаления.

– Ещё чуть-чуть! – взмолился Платов. – Хотя бы на пару километров выше.

– Отморозишь руки.

– Не отморожу.

– Давайте я разверну жерло печки на вас, – предложил Галкин.

– Вот я лопух, – сокрушённо качнул головой Дорохов. – Конечно, разверни, это надо было сделать давно.

Печку поставили ближе к физику, и под струёй тёплого воздуха он ожил, сунув в неё руки.

Поднялись на одиннадцатый километр, потом ещё выше.

Холод стал невыносим.

– Всё, товарищи аэронавты, на сегодня достаточно! – объявил Андрей Тарасович. – Иначе на землю вернутся мёрзлые трупы!

– Товарищ генерал…

– Отставить базар! – Дорохов связался по рации с землёй. – Василий Михайлович, что у вас?

– Сидим, ждём, – ответил Савкин. – Все занимаются своими делами, вами пока никто не интересовался.

– Возвращаемся.

– Нашли?

– Пока ноль, тут очень холодно.

– Знали же, что будет холодно.

– Знали, но не представляли, насколько. Готовьте обогрев, как снаружи, так и внутри, кое-кому потребуется горячая ванна.