— Максим, милый, идём я познакомлю тебя со своей свидетельницей…

Я обернулась, чтобы разглядеть этого Максима, и столкнулась взглядом с мужиком, что орал мне: «Корова!», подрезая на дороге. Он отличился и сейчас. Его первая фраза, при взгляде на меня, была:

— А никого получше не нашлось?

5. Глава 4

Глава 4

За все время работы с людьми я привыкла делить их на две категории, как свечи: одни для тепла и света, а другие — анально. Поэтому, определив ректальную принадлежность мужика, я выдала:

— И мне тоже неприятно познакомиться.

Собиралась уже развернуться и уйти, но тут Люся стала натянуто хохотать и врать, что это Христина пошутила. Я не выдержала:

— Шутила я, когда съехала на обочину, уходя от столкновения. А сейчас я предельно серьёзна.

«Горный козел» наблюдал за нервными потугами подруги сгладить ситуацию. Хотя тут и асфальтоукладчик не справился бы. Но свидетель жениха, видимо, тоже был не в настроении разыгрывать спектакль для молодожёнов, поэтому пробормотал себе под нос:

— Так, и у этой — бешенство матки…

Я обычно не влезаю в скандалы. И стараюсь их избегать. Но этот индивид прям требовал хорошей порки.

— Оно хотя бы лечится, а вот поветрие идиотизма прилипает навсегда.

— Лечится. Но вам это не грозит. Не переживайте.

И многозначительно прошёлся взглядом по моей фигуре. Синие глаза сузились, и он отрицательно покачал головой. Ещё и цокнул для пущего эффекта. Чтобы не покраснеть от неприкрытого внимания, я вперилась в мужскую фигуру таким же красноречивым взглядом. Ничего особенного. Очередной холёный бабник, обласканный вниманием. Подтянутый, белая футболка не скрывала ничего: пресс, сильные руки, грудь, а что и прикрывала, то живо дорисовывало воображение. Щегольская щетина на загорелом лице, короткие каштановые волосы по вискам и длинная чёлка спереди. Классический образчик современного Казановы. Такие, как он, перевязывают своё достояние бантом и предлагают каждой мимо проходящей, лежащей, блюющей. Ещё и морду такую состряпают, дескать, послушай спеца, я фигни не посоветую. Бр-р-р…

Мерзкий тип.

Оставив поле боя за соперником, я удалилась приводить себя в порядок. Люся цокала каблуками следом и бухтела, что я сегодня веду себя просто отвратительно. Надо же, мерило толерантности и воспитания. Только вот от неё не хватало выслушивать нотаций. Когда она открыла одну из спален и пропустила меня вперёд, подруга все же рискнула задать вопрос:

— Христин, а ты чего сегодня такая… неправильная?

Я усмехнулась и повесила платье на дверцу шкафа. Произнесла с максимально серьёзным видом тайну:

— Маткой ещё сегодня не дышала…

Люся рассмеялась и оставила меня в одиночестве. А через полчаса я стояла перед зеркалом в атласном длинном платье цвета пурпура с разрезом до бедра. Волосы без заморочек, просто накрутила на плойку и оставила распущенными. Вечерний макияж удался, и тёмный смоки подчеркнул яркость синих глаз. Хороша!

Гости только собрались и сбивались в стайки курлыкающих голубей. Я прогулялась по главному залу и заприметила мать невесты. Старалась ретироваться незаметно, а то Антонина Львовна такая затейница, вечно с милой рожей старается укусить побольнее и проехаться по моей фигуре, отсутствию мужа и детей бронетранспортёром.

Ведущий мероприятия начал свой стендап. Народ кучковался вокруг него, а ещё через полчаса все чавкали салатами. Кто-то говорил преждевременные тосты, кто-то решился заорать «горько». Я слишком старомодна, чтобы оценить данное мероприятие, наверно поэтому без энтузиазма вслушивалась в щебет соседей по столу. Ко мне, вихляя задом, приблизилась мать невесты и после ритуального лобызания, спихнула соседку и пристально всмотрелась в меня.