В середине вечера, после двух фужеров шампанского, из Славы полезла истинная натура. Он задёргивал официантов, требовал книгу жалоб и шутил совсем непристойно. На сцене шла раздача наград за успехи в предпринимательстве за этот год. Когда прозвучала номинация что-то про лучший стартап, а следом фамилия какой-то девушки, Вячеслав швырнул салфетку в тарелку и рявкнул почти на весь зал:

— Суки!

По короткой и экспрессивной речи я поняла, он рассчитывал на эту награду, у него и предприятие, и смысл, а что там какой-то шоурум? Я не знала, что сказать, просто поддакивала в нужных местах, но казалось, что мужчина и без собеседника не заскучает. Несмелое пожелание сходить до дамской комнаты было проигнорировано, и я улизнула из зала.

Заплутав в холле, я сначала чуть было не вломилась в мужской сортир, но вовремя заметила рисунок с джентльменом. Пошла в противоположную сторону и, как только открыла дверь — поняла, что лучше бы остановилась на первом варианте.

В дамской комнате, на постаменте, где располагались раковины, занимались сексом. Мужчина, стоя ко мне спиной, держал на руках рыжеволосую девушку, в которой я опознала бестию со свадебного ужина, что устроила бабский бокс с моей Люци. Она взволнованно дышала, стонала и извивалась. Парень пылко поддерживал её за бёдра. Задница девки постоянно соскальзывала с мраморной столешницы и мужику приходилось пыхтеть в два раза усерднее. Его ноги, в модных кедах, скользили по полу. Он подбрасывал ноги девушки, сажая её на место, и возвращался сам. Рыжая была оголена: грудь вывалилась из платья и нижнего белья, туфли валялась на полу, а ажурные стринги висели на кране. Мужчина, видимо, только ширинку расстегнул, потому что стильные джинсы и рубашка всё ещё были на своих местах. Он начал ускорять темп, и девица забилась в судорогах, лапая потными ладонями зеркала и крича во всё горло.

Я вышла из оцепенения и столкнулась с отражением лазоревых глаз. А потом рыжая заорала:

— Макс! Макс! Я… я люблю тебя!

10. Глава 9

Глава 9

Персиковый сок приятно студил губы. Жалко, моську в нём искупать нет возможности, потому что мои щёки пылали как две свеклы. Сразу припомнилась сцена из Морозко, где Марфуше маманя натирала этим овощем скулы: «Не… не царевна. А кто? Королевна!».

Королевной фарса я себя в настоящий момент и ощущала. Настолько это всё нелепо получилось. И вульгарно. Почему-то мне очень хотелось принять душ и натереться хозяйственным мылом, чтобы вместе с грязью от подсмотренной картины с меня ещё и кожа лоскутами сползала. Но я стойко терпела. Глотала сок. Выдыхала в холле ресторана и терпела.

Желание свалить с ужина под благовидным поводом плохого самочувствия становилось непреодолимым. Вячеслав не то, что мой уровень, это ниже плинтусов. Хамло. Не люблю таких. И куда глядела тётушка? Надо всё же набраться смелости и поговорить с ней. В печёнках у меня эти свидания.

— И как тебе не стыдно?— прозвучал вальяжный голос над ухом. Я дёрнулась и чуть не заляпала платье. Обернулась и уставилась на Макса.

— Так странно…— стакан перекочевал в другую руку. — Трахался в сортире — ты, а стыдно должно быть мне…

Мужчина очаровательно осклабился и начал мостить свою задницу на подлокотник кресла. Я упрямствовала и раскорячилась как паук, не желая, чтобы моё личное пространство нарушали всякие негодяи.

— Так ты подсматривала…

Уверена, мои свекольные щёки ещё сильнее побагровели.

— Так ты дверь не запер. Или это особая форма эксгибиционизма?

— Нет…— он растягивает слова и зачем-то заправляет одну из моих прядей, что свисают у виска, за ухо. — Это особая форма секса. Доггинг. Практиковала?