Чёрт… Половина волос мокрые, а жирный кусок жвачки на прежнем месте. Да будь проклята вся эта свадьба!

В порыве гнева я шваркнула лёд в стену. Он не раскололся, а разлетелся в разные стороны. Села на корточки, собрала свой психоз и выкинула. Вернулась к ведёрку, запустила обмёрзшую руку и достала новую партию. Ушла в ванну и, стоя перед зеркалом, постаралась более прицельно заморозить прядь волос.

В главном зале шумела музыка. Долетал смех и поздравления. В кои-то веки я была даже рада своей отлучке, умоталась, перенервничала, да ещё и домой вернуться не смогу, пока шмотки не высохнут. Сходить, фен поискать, что ли?

Дверь с грохотом открылась. Я содрогнулась и высунулась в спальню. На пороге стоял Макс. Из носа красноречиво торчали два ватных тампона. Он попеременно зажимал переносицу и морщился. Я вскинула бровь. Сложила бы руки на груди, но одна была занята.

Молчание длилось. Потом мужчина сообразил закрыть дверь, а я заметалась по ванной в поисках халата или хоть чего-нибудь, что прикроет мои оголённые ноги. Не нашла. Снова высунула голову в спальню. Покалеченный свидетель стоял, привалившись плечом к косяку, но увидев меня, зашипел змеёй:

— Ты должна мне ночь любви…

Я вышла из ванной, вся такая красивая.

— Уверен, что ночь, а не банальные пятнадцать минут?

— Так ты согласна?—опешил и снова окинул меня взглядом. Пошёл сверху, поэтому на моменте с чулками скабрезно улыбнулся, а соскользнув к туфлям на каблуках — совсем расплылся в идиотской улыбке.

— Нет, — для надёжности я помотала головой.

— Но ты же сама предлагала...

— А ты недослушал моё щедрое предложение перейти на «ты».

— И мой разбитый нос этого не стоит?

— Ну, не я же тебе в него била. Иди, найди злоумышленницу и с неё требуй дивиденды.

Разговор утомлял. Мужчина упорствовал во грехе. Я оборонялась доводами рассудка. В итоге, не придя ни к чему, чтобы нас обоих устроило, Максим наконец-то заметил мою беду.

— Чем ты занята?

— Жвачка в волосах застряла, — я присела на край кровати и с удвоенной силой заелозила кубиками льда.

— А это поможет? Я слышал, спирт неплохо справляется, или растворитель…

— И кто там что говорил про цикуту?—я фыркнула и отодвинулась подальше от юного экспериментатора. — Растворителем. Волосы!

Патетичный возглас был встречен смешком, и Макс стал приближаться. Подобрался на расстояние вытянутой руки. Аромат бергамота спеленал пространство и меня, до кучи.

— Давай помогу, — мужчина шагнул навстречу и перехватил за запястье мою руку. Вытащил лёд и подержал ледяную ладонь в своей, горячей. — И часто у тебя подруга так чудит?

Я напряглась. Ловкие пальцы пробежались по прядям. Это слишком личное. Не люблю чужих прикосновений. Я к парикмахеру одному хожу уже одиннадцать лет, потому что для меня трагедией будет, если моей головы коснутся незнакомые руки. А когда до меня дошёл смысл вопроса, я вся в струну превратилась. Чтобы не подать виду, я флегматично пожала плечами.

— Ты знаешь, с её стороны очень недальновидно выкидывать такие номера на мероприятиях, где множество партнёров по бизнесу, инвесторов…

Что верно, то верно. Непросто же так я рвалась упредить эту позорную комедию. Но сейчас меня больше интересовало к чему эта нотация.

— И ещё я удивляюсь, как Женька вообще повёлся на такую, как Люся…

Он замолчал, а пальцы продолжали сновать у меня в волосахкак челноки. И от этих движений стадо мурашей побежало по коже.

— Она глупа, невоспитанна, — мужчина наклоняется за расчёской, что я сжимала в одеревеневших пальцах. Его грудь коснулась моего плеча, и я отстранилась от этих лишних прикосновений. — Скажу больше, она ведёт себя, как последняя базарная торговка…