А не получит ли родительница тахикардию от такого количества бодрящего напитка, ум?

Но по-настоящему занимал меня совсем другой, пренеприятный вопрос. О котором действительно думала, делая в первый раз свою работу как механический робот. Монотонно так.

Зачем отцу надо было продавать свою часть фирмы?

Он что-то задумал? Или ему понадобились деньги? Почему тогда мне ничего не сказал? Странно это все.

И очень неприятно.

Да что там говорить, эта новость с продажей попахивала откровенным предательством.

3. Глава 3

Неделя до отъезда пролетела на удивление быстро. Но, по правде говоря, это было и не слишком-то удивительно. Так как перед приездом «высочайших господ», а точнее, как рассказывала мне матушка прямо на следующий день после «шикарно-издевательской» новости о частичной продаже фирмы, приедет не сам господин содиректор, а его представители.

Ну, собственно, я так и думала.

Они должны будут разобраться в документации, запустив в нее свои шаловливые ручонки, а также посмотреть на само предприятие и его работу.

Н-да. Печально все, в общем.

Сам содиректор ― имя которого почему-то оставалось в тайне, ― не спешил почтить нас своим присутствием. Когда сие событие должно будет произойти, пояснят те самые проверяющие представители таинственно господина.

Еще лучше.

Я же крутилась как белка в колесе, работая на голом энтузиазме, от мысли, что всего через неделю моя пытка работой закончится, и я таки выберусь из душного городка в такой чудесный заснеженный Ранийск.

Ух, как я этого ждала. Ух, как ждала!

А пока ― да, бегала как белка в том самом чертовом колесе, пытаясь честно, а что важнее ― аккуратно выполнять поручения Лизаветы Михайловны. И одновременно передавать «мое кресло» в другие заботливые руки.

Принимающей стороной моего такого всеми любимого «кресла» оказалась моя почти ровесница, только недавно окончившая университет, и на удивление строгая девушка по имени Лена. Пришедшая к нам на место ушедшей в декрет Савельевой Инги из аналитического отдела.

Высокая, выше меня на голову, в толстых смешных очках, которые почему-то ее совсем не портили.

Ну, не то чтобы я ей завидовала, да и со зрением у меня всегда был полный порядок.

Но, выставив лапки, сознаюсь, аки маленький медвежонок перед охотником: червячок легкой зависти засвербел в одном месте.

Белокурый хвостик и кислая натянутая улыбка довершали образ Леночки. Она действительно была серьезной и крайне неулыбчивой, а еще ― совсем неразговорчивой.

Сколько я ни пыталась ― честно пыталась, ― ее разговорить, спрашивая то про учебу, то откуда она к нам приехала.

В ее личном деле, которое я честно выпросила у Алинки.

И нет, мне не стыдно! К-хм, почти.

Ну, не могла же я оставить маман на непонятно кого! Все же совесть во мне еще осталась.

Да! Капелька, маленькая такая. Но все же совесть в наличии имелась!

В личном деле Леночки значилась абсолютно вся информация, подтвержденная главой службы безопасности.

Но мне страсть как хотелось с этой девушкой наладить контакт и подружиться.

Не то чтобы мне не хватало подруг… В принципе, у меня, кроме Алинки, никого собственно и не было.

А Леночка, на мой взгляд, подходила на эту важную роль очень хорошо.

Но увы, как уже говорила ранее, на контакт не шла.

Ну, да ладно. Подружимся со временем.

Я Лара Котикова или нет?

В последний мой рабочий, пятничный день ― когда, кстати, и должны были явиться те самые представители, я пришла на работу за полтора часа и обнаружила, к своему удивлению, порхающую за клавиатурой Лену.

А она ранняя пташка.

Удивленно подняв брови, негромко спросила: