– Не думаю, что вы хотите знать это леди, – покачал он головой.

– Почему никто не пробовал все исправить? – я, будто голодный замерзший путник, кинулась к ярко пылающему очагу знаний. Отец отмалчивался, другие же делились неправдоподобными слухами, мало соответствующими действительности.

– Там нечего исправлять, – сухо отозвался садовник.

– Пожалуйста, расскажите все, что знаете, – мое дыхание участилось, я замерла, вслушиваясь в каждое слово, произносимое с большим трудом.

– Мне известно очень мало, – вздохнул он, его единственный глаз моргнул, выпуская соленую влагу, а шрам на щеке покраснел. – Это не первая покоренная страна, но единственная, которая смогла остановить многотысячную элларийскую армию. Высокие горы защищали крошечное королевство, солдаты, будто заколдованные, бродили по ущелью целыми днями, выбиваясь из сил. Клянусь вам, госпожа, без магии там не обошлось.

Тогда король принял решение разделить своих людей, один отряд направили через ущелье, а другой – в обход. Тот, кто так ловко запутывал наши следы, видимо, не смог быть одновременно в двух местах, и вскоре армия добралась до Аманэля, окруженного дремучей чащей. Дикие звери рвали солдат, колючие вьюны будто оживали на глазах, запутываясь в волосах, сухие коряги сами бросались под ноги. Будто сама природа воспротивилась, исторгая нас из чужих земель: кроны деревьев расступались, позволяя дождю излить на наши головы потоки воды, а затем ледяной ветер мучил холодом, проникающим до самых костей. Казалось, что этот ад никогда не кончится, больше трети армии полегло в тех краях, но нас было больше, и когда наконец элларийцы выбрались оттуда и добрались до белокаменной крепостной стены, то обрушили всю ярость своих мечей на жителей Аманэля.

Самой битвы я не видел, ибо пролежал без сознания после схватки с волком, меня спас лишь оборот, а вот многие другие мои товарищи, в которых не было крови оборотней, навсегда остались в том зловещем лесу. Много часов спустя меня нашли, и когда я смог встать на ноги и войти в покоренный город, то ужаснулся: улицы утопали в крови и были переполнены мертвецами, а солдаты с одобрения короля с горящими от алчности глазами разграбляли дома, уничтожая огнем остатки мирного народа.

Старик протянул покрытую мозолями ладонь к белой розе и сорвал бутон, острые шипы впились в грубую кожу, и кровь упала на чистые лепестки, окрашивая их в алый цвет. Он с силой сжал бутон в ладони, безжалостно сминая его.

– Я тоже поддался этой лихорадке, брал и брал без устали, наполняя мешки, срезал редкие растения, переступая через тела молодых девушек, следивших за садом, не обращая внимания на застывшие в вечном сне лица.

– Но почему? Они же не сопротивлялись, зачем нужно было так жестоко поступать? – проговорила я, потрясенная услышанным.

– Король был взбешен тем, что Аманэль играл с ним, лишил части армии, пусть не руками своих воинов, которых практически не было. Город быстро пал под натиском опытных солдат, а когда мы уходили, то оставили за собой лишь руины. Армия, пьяная от богатств и успеха, вернулась домой, и в первый же день, несмотря на разгар лета, начался снегопад. Вскоре Элларию полностью укрыл снежный ковер, а плодородная земля покрылась льдом.

– Нас прокляли, – выдохнула я, ошеломленная подтверждением догадок. – Но кто, как это произошло, вы знаете подробности?

– Нет, – отозвался мужчина. – Только король знал, в этом я уверен. Ведь много позже была предпринята попытка снова вернуться в Аманэль, но на этот раз солдаты даже не смогли найти нужное ущелье, будто невидимая стена навсегда скрыла от посторонних глаз разоренный город.