– Конечно! Но раньше она никогда так не делала, и Илья в панике. Полностью уверен, что маме плохо, мечется там… Только вот в больницу её не берут, скорую она не вызывает, а вызывает свою подругу, которая…

– Дай угадаю! Которая по совместительству мама очень хозяйственной претендентки на Илью?

– Точно! Но Илья верит маме. Как ему не верить-то? Она же мама… Да и когда он женился в прошлый раз, а потом разводился, она его поддерживала. Он рассказывал, что одно время даже есть не мог. Так она какие-то блюда выдумывала, бегала вокруг, уговаривала…

– Даааа, видать, понравилось ей, что он страдает, а она его спасает. А тут, на тебе. Явилась ты. Вся такая красивая, яркая и явно ею неуправляемая. И как тебя пережить? – Мяун, выбравшийся из комнаты, где были и Василина и котёнок, осуждающе покачал головой. – А его крёстная?

– Погоди… А откуда ты про его крёстную знаешь? – от удивления Сашка даже рыдать перестала.

– Нуууу, так, случайно узнал! – заюлил Мяун. Не станешь же рассказывать, что про крёстную он подслушивал и чуть на Илью банку с водой не уронил в процессе добывания информации. – Знаю вот, что он её уважает.

– Да, уважает и любит. И крёстная его тоже. И я ей понравилась, а вот мама его…

– Да слышали мы уже про маму, слышали! – Мяун опасливо оглянулся на дверь комнаты, где спала дочка. – Не реви, дитятко разбудишь. А сам-то Илья, небось, у одра матушки, болящей острым воспалением хитрости?

– Даааа… – беззвучно всхлипнула Сашка. Она-то беззвучно, а вот бульдожка, решившая, что у пристайной Сашки попросту закончились силы и её надо поддержать, взвыла так, что Мяун аж покачнулся на стуле. В комнате мяукнул котёнок и кот обречённо закрыл глаза.

– Проснулась! Что ж ты, Плюшка, наделала? Она же когда просыпается, сразу или ест, или ползёт куда-то. В прошлый раз ела, значит, теперь…

– Кто так орал? – разгневанная Василина, сверкнув глазами, вышла из комнаты. Плюшка, съёжившись в крошечный и дрожащий бульдожий рулетик, сделала попытку закатиться подальше за Дика. Сашка решила, что надо беднягу спасать и заявила, что виновата она.

– Плааачу я. Свадьбу отменили!

Василина всякие истории про свадьбы жуть как любила. Поэтому быстренько нырнула в комнату и вышла оттуда уже с Малушей в зубах. Крошечная, рыженькая, умилительная до невозможности Малушка с любопытством осматривала новые для себя территории голубыми глазёнками.

Васька придирчиво глянула на Сашу и прыгнула к ней.

– Ой-ой, мамочки, ой, какая! – Сашка подставила ладони, и котёнок оказался у неё в руках.

– Пока она не рыдает, быстренько рассказывайте, что случилось? Мне же страшно любопытно, а я ничего кроме воя не слышу! – заявила Васька.

Сашка умилялась и таяла над Малушей, деловито облизывающей её палец, Васька вникала в дела сердечные, а Мяун думал.

– А что, если… Что, если клин клином?

– Это как? – заинтересовалась Аня.

– Да очень просто! Объяснить Илюшеньке, что матушка его просто жалеет и несерьёзно относится к своему здоровью, а так жеж никак низззя! Поэтому надо, чтобы он привёз суперспециалиста для консультации. Если этот спец популярно объяснит Илье, что мама его за нос водит, то я думаю, что он немножко спокойнее будет к её фанабериям относиться. Только это должно исходить не от тебя, а от него. Пусть матушка думает, что она сама перестаралась и палку перегнула в нагнетании тревожной ситуации.

Сашка идею обдумала. Возможно, помогли острые зубки Малушки, которыми она прикусывала складочку кожи у пальца. Стимулировали, так сказать, мыслительный процесс.

– Слушай, а ведь это идея! Крёстная Илье уже предлагала вызвать какого-то своего врача, но Илья сказал, что мама хочет только ту свою подругу Раису. Крёстная Раису эту на дух не переваривает.