– И что? Это уже детали, – отмахнулась мама. – Пока.

– Пока, мам, – Варя отключила телефон и положила на столик. – Есть хочу!

– Я тоже, – поддакнула Лена. – Ужас, такое волнение. Интересно, как это будет?

Девчонки строили предположения, но большей частью они не оправдались. Оказалось, что съемки, если ты актер массовки, это скучно. Нужно ждать, ждать, ждать и опять ждать. А потом сказать одну реплику, и это хорошо, если у тебя она есть, и опять ждать.

– Ну и зачем нас надо было собирать с утра, чтобы к обеду еще даже не начать? – Варя сидела на бордюре и плавилась от жары.

– Не знаю, – сонно ответила Лена. – Сейчас бы искупаться.

– Ага, – согласилась с ней Варя.

Увы, отпускать их с площадки – как гордо именовалось место съемки, никто не собирался. Судя по розданным листочкам с абзацем из сценария, отснять там надо пять минут. По ту сторону от заградительной ленты плавились поклонницы Вершинского. Но те хотя бы могли уйти или сгонять в магазин за минералкой.

Сам Вершинский и его коллега Аглая Лебедева торчали в снятом специально для них микроавтобусе под кондиционерами.

– Везет же им, – кивнула на микроавтобус Лена. – Там прохладненько.

– Так, теперь ты, – подошедшая к ним Алина указала ручкой на Лену. – К гримеру. Потом ты, – перевела взгляд на Варю. – Давайте вон за ширму. Там и дальнейшие ЦУ получите.

– Наконец-то! – Ленка вскочила на ноги. – А почему так долго? – решила спросить у ассистентки.

– Если вам что-то не нравится, можете покинуть площадку, – последовал холодный ответ. Резко развернувшись, Алина зашагала дальше.

– Ладно, идем, – и Лена направилась к «гримерке». Закутку, отделенному ширмой.

И пробыла там не больше пяти минут. Ей вручили черную юбку, белую блузку с рюшами и фартук. Застегнули, закололи и выпихнули дальше.

– Будешь стоять тут, – Лена только зубами скрипнула на фразу незнакомой женщины. «Тут» оказалось дальним углом. Хорошо, если в кадр вообще попадет. И не спиной. – Протирай столик. Изображай работу, короче. Понятно?

– Понятно, – кивнула Лена. – Тряпку дадите? Или мне ладонью крошки сгребать?

– Алина! – рявкнула женщина. – Что за организация? Тряпка для официантки где?

– Сейчас найду, – не очень радостно отозвалась Алина.

Варе повезло больше. Ей выдали симпатичное голубое платье, туфли, сделали кое-как укладку, потом нацепили шляпку и зачем-то выдали чемодан.

– Иди, не задерживай, – гример махнула куда-то дальше.

Варю усадили за крайний столик.

– Ты изображаешь только что приехавшую девушку. Пьешь кофе, ешь круассан, улыбаешься. Понятно?

– Понятно, – Варя кивнула, усаживаясь на стул.

Площадка заполнялась. Участок улицы, на котором якобы находится какое-то кафе. Присмотрелась к еде. Бутафория. Магия кино с этой стороны оказалась фокусами. Нет, настолько наивной она не была, чтобы думать, что им тут на столы выставят все настоящее. Но была во всем какая-то неорганизованность. Какой-то подход к делу спустя рукава. И вообще во всем чувствовалась напряженность.

Наконец, толпа взорвалась восторженными криками.

– Ааа! Я люблю тебя! – пронесся возглас, перекрывая визги.

– Фото! Автограф! – неслось восторженное.

Варе с ее места было плохо видно, но, кажется, звезда и любимец соизволил покинуть микроавтобус.

– Тишина! – проорал в мегафон помощник режиссера. Толпа чуть стихла. – Приготовились!

К чему они так долго готовились – непонятно. Главные герои прошлись туда-сюда, что-то пробормотали и объявили перерыв. Как краем уха услышала Лена, которая стояла совсем с краю, Вершинский просто еще не готов, антипохмельные таблетки никак не подействуют.