При мысли об этом, Константина прошиб холодный пот. Неужели жизни девочки угрожает опасность? Он же не простит себе, если с ней что-либо случится! Никогда раньше не допускал подобного! Всегда жестко контролировал свою жажду, пил понемногу и крайне редко, и ни одна девушка не пострадала из-за его необузданности. А Катя... С ней он совершенно потерял голову! Если она по его вине умрет...

Он сорвался с места, в два шага пересек расстояние от окна до стола и, взяв Катерину за подбородок, повернул ее лицо к свету.

– У вас точно ничего не болит? – требовательно глядя в глаза, резко спросил он.

Катя вздрогнула и посмотрела на него удивленно.

– Ну же, отвечайте! – не сдержался Терсенов. Он внимательно разглядывал девушку, легко касаясь пальцами ее лба, волос, шеи.

***

Катерина не могла пошевелиться, завороженная неожиданно ласковыми прикосновениями. Ей казалось, что она сошла с ума. Нет, ну не может же начальник действительно гладить ее по голове? Оказывается, может. И его руки могут быть удивительно нежными. Катя закрыла глаза, в попытке удержать нахлынувшие слезы. Кроме папы никто никогда не прикасался к ней так... по-доброму. Папа. Воспоминания о нем появились так внезапно, что Катерина не выдержала и закрыла лицо ладонями.

– Катя, что? – встревожился Константин. – Плохо? Где болит? – он прижал ее к себе и достал мобильный. – Витя, срочно найди мне Олега Ивановича! Не знаю, моей... помощнице плохо. Бегом. Жду.

Костя обнимал Катерину и машинально продолжал гладить ее распущенные волосы – заколка, не выдержав его напора, давно уже отлетела куда-то на пол, но он этого даже не заметил. «Только бы выжила, – билась внутри единственная мысль. – Я отпущу ее. И больше не выпью ни грамма из ее source. Я не убийца! Она будет жить».

***

Катя встрепенулась и принялась выбираться из объятий босса.

– Константин Сергеевич, со мной все хорошо. Я не знаю, что на меня нашло, – смущенно оправдывалась она. – Простите, пожалуйста. Подобного больше не повторится.

Ей было ужасно стыдно за произошедшее. Никогда раньше с ней не случалось таких казусов. А тут...  Воспоминания нахлынули. И, главное, как не вовремя! Что теперь о ней начальник подумает?

– Глупости, – перебил ее Терсенов. – Если у вас что-то болит, вы должны честно признаться. Катя, ну? Головокружение? Слабость? Тошнота? Не молчите!

– Да нет же! – удивленно посмотрела на него Катерина. – Я прекрасно себя чувствую! Пожалуй, даже лучше, чем обычно. Видимо, здешний климат мне хорошо подходит... Ой, Константин Сергеевич, у нас же самолет!

Она всполошилась, понимая, что, по ее вине, они пропустят еще один рейс. Вот дура! Расклеилась!

– Пока вас не осмотрит врач, мы никуда не полетим, – жестко отрезал Терсенов.

– Но я в порядке! – возмущенно уставилась на него Катя. – Не нужно никакого врача.

Она распрямилась и застыла напротив начальника.

– Не обсуждается, – покачал головой Константин.

– Константин Сергеевич, я не буду общаться с врачом, – все еще не понимая, что босс не собирается менять свое решение, твердо заявила Катя.

– У вас нет выбора, Катерина Алексеевна, – серьезно заметил Терсенов.

– Но вы не можете меня заставить.

Катя удивленно уставилась на упрямого мужчину.

– Могу. И поверьте, если понадобится, заставлю, – невесело усмехнулся  босс. – О, а вот и врач. Здравствуйте, Олег Иванович, – обратился Терсенов к входящему в номер мужчине.

– День добрый, – сверкнув очками, улыбнулся тот. – И кто тут у нас решил заболеть?

Невысокий, полненький доктор приветливо посмотрел на Катю.

– Я здорова, – продолжая сверлить начальника упрямым взглядом, ответила она.