– Держи, – протянул мне стакан с подозрительной шипучкой он. – Подействует через минут двадцать. Помогает от головной боли, – красноречиво постучал указательным пальцем по своему виску он.

– Спасибо, – взяв стакан из его рук, прищурилась я, и уже спустя пару секунд залпом выпила лекарство.

– Тебе не следует пить.

– Может быть прекратишь уже указывать на то, что мне следует делать, а что нет? – твёрдо поинтересовалась я.

– Таша, я не собираюсь тебя перевоспитывать, – невозмутимо скрестил руки на груди собеседник.

– Правда? Тогда чем ты занимаешься?

– Я пытаюсь тебя уберечь.

– От чего?.. Или для чего? – значительно повела бровью я.

– От тебя. Для себя. Не думаю, что ты не в курсе того, что я эгоист, так что для тебя не станет открытием и то, что всё, что я делаю для тебя, как с первого взгляда тебе может ошибочно показаться, на самом деле я делаю исключительно для себя. Если я не хочу, чтобы на тебе были синяки и царапины, тогда только потому, что хочу наслаждаться твоим здоровым телом. То же касается и алкоголя, и табака…

– Ты бросаешься из стороны в сторону, Дариан, – с неприкрытым подозрением прищурилась я. – Сначала навязываешь мне какие-то серьёзные отношения, затем сообщаешь, что на самом деле тебе на меня плевать.

– Мне на тебя не плевать, потому что я не из тех, кто наплевательски относится к тому, что ему принадлежит.

– Хах! – восторженно-раздражённо взмахнула руками я. – Теперь у тебя хватает наглости заявлять, что я тебе ещё, оказывается, принадлежу, – старалась не сильно громко говорить я, чтобы Ирма случайно не услышала нашего разговора, хотя телевизор в гостиной уже и гремел с такой силой, что она даже извержения вулкана бы не услышала, случись он сейчас в соседней комнате. – Ты ещё возомни себе, будто я какой-нибудь камень из твоей ювелирной коллекции, которой ты так самоуверенно приторговываешь во всей Европе!

– Ты!.. – сделав неожиданно резкий шаг вперёд и схватив меня рукой за подбородок, вдруг твёрдо и с ярко выраженным раздражением выпалил Дариан. Я сразу же вырвала своё лицо из его хватки, но он подтолкнул меня к кухонному шкафу и, как только я уперлась в него спиной, вновь схватил меня за подбородок, на сей раз с неприкрытой злостью. – Ты камень, Таша, – начал буквально выдавливать из себя слова он, то ли как и я боясь привлечь к нашей “возне” внимание Ирмы, то ли просто пытаясь подавить закипающую внутри злость. – Ты самый настоящий булыжник, который буквально требует огранки. Я не один день правлю ювелирным миром, солнышко. Это моя сфера. Я расколю твою каменную корку, выну из неё ценное нутро и ограню его до идеальной формы, получив которую ты сможешь сиять только в одной-единственной оправе – той, которую я для тебя уже приготовил.

– Только не говори, что ты и есть эта оправа, – с иронией выпалила я.

– Только не говори, что я тебя не предупреждал, – заглянув мне прямо в глаза, провёл своим горячим большим пальцем по моей нижней губе Дариан, после чего великодушно выпустил мой подбородок из своей хватки. – Возьми яблоко, милая, и присоеденись к Ирме первой.

Сказав это, он сделал величественный шаг назад. Я же, со злостью схватив со столешницы яблоко, ни сказав ни слова (настолько я была разозлена, что даже кричащие мысли не могла преобразовать в звучащие предложения) направилась в гостиную.

Ирма, увидев, как я низвергаюсь всем своим телом на диван, уставилась на меня удивлённым взглядом.

– Таша, ты ведь собственноручно нарезала две тарелки яблок, зачем тебе ещё и целое?

Посмотрев на яблоко в своих руках, я замерла, ощутив где-то глубоко в своей грудной клетке быстро поднимающийся и неизбежно нарастающий ком ужаса.