Пандора была права, ставя мне в пример именно Пени. Ведь Пени была единственным представителем нашей семьи, которому повезло ровно настолько, насколько не повезло каждому из нас.

Остановившись на крыльце своего дома, я повернулась лицом к гаражу Миши, в котором несколькими секундами ранее скрылась Пандора. Обычно я не выкуриваю больше одной сигареты в неделю, иногда даже не докуриваю то, что начала, но в последнее время я слишком много переживала, да и разговоры Пандоры во время нашей прогулки заставили меня всерьёз напрячься, поэтому я без сомнений нащупала в кармане куртки упаковку сигарет и лежащую рядом зажигалку.

Закурив, я выпустила тонкую струйку дыма в сумеречное, затянутое облаками небо.

Я курила молча, делая слишком глубокие затяжки и слишком медлительные выдохи, словно неосознанно пыталась опустошить свои лёгкие до последнего грамма чистого воздуха. Когда от сигареты уже почти ничего не осталось, я ещё раз взглянула на осеннее небо и вдруг увидела небольшую дыру в разорвавшихся низких облаках. В этой дыре мерцала маленькая, едва уловимая звёздочка. Из-за воцарившейся над Британскими островами сезонной облачности, я, Нат и Коко давно уже не наблюдали за вечерним или ночным небом, возможно поэтому сейчас я замерла. Наверное пыталась насладиться той одной единственной звездой, ненадолго ставшей доступной только для меня.

“Любимый Джереми”, – неожиданно начала я внутренний монолог-обращение к старшему брату. Такое периодически случалось со мной, когда у меня на душе становилось особенно тяжело или необоснованно тошно. – “Как бы ты поступил на моём месте? Видишь ли ты, что произошло?.. Выживи ты, а не я, ты бы не допустил подобного… Ты бы не допустил этого всего… Передавай там маме привет. Уверена, что вы вместе. Люблю вас”.

Затушив окурок в мутной пепельнице на подоконнике у входа, я выпустила остатки дыма из лёгких, смешав его с паром изо рта, и уткнулась носом в старый клетчатый шарф. С каждым днём становилось всё холоднее…

В понедельник мы с Дарианом не пересеклись – он был занят делами в Лондоне, а я изо всех сил помогала Ирме с идеями для буккроссинга. Во вторник ситуация повторилась, правда я ушла на час раньше, может быть благодаря этому мы в итоге и не встретились.

Во вторник, сразу после работы, я направилась к МакГратам – у Рейчал, старшей дочери Пени, был пятый день рождения. На сей раз на праздник было приглашено много, даже слишком много детей, которые сбивались в кучки и создавали в пространстве вокруг себя такой шум, что в итоге я не выдержала и получаса этой ультразвуковой пытки. Незаметно ретировавшись на второй этаж, я зашла в распахнутую настежь спальню Рейчел и, бухнувшись на кровать своей племянницы и свесив ноги на пол, замерла. Справа от меня, на стене горел ночной светильник в виде улыбающегося полумесяца, а на потолке над головой отливали зелёным светом фосфорные звёзды. Эти звёзды я помогала развешивать Руперту два года назад. Простудившись и приехав к старшей сестре из общежития с ночёвкой на целую неделю, я стояла посреди комнаты и подавала в большущие руки Руперта по одной маленькой звезде, пока он, громадный и тяжёлый атлет, взобравшись на хрупкую стремянку, приклеивал детские украшения к потолку. В тот вечер Пени, пребывавшая на девятом месяце беременности, вместе с Рейчел находилась в гостях у родителей Руперта. Мы с МакГратом тогда всего за каких-то пару часов весь потолок утыкали этими звёздами, что привело Пени в неподдельный восторг, даже больший, чем восторг Рейчел… За прошедшие два года некоторые звёзды, закреплённые недостаточно крепко, упали с нашего мнимого небосвода, ещё одна, самая крупная, вот-вот должна была свалиться, но всё ещё продолжала держаться острым краем за своё небо…