Дико крича, парни резко выпустили друг друга из хватки и разошлись в разные стороны, корчась от боли в глазах.
Сидя на своём кресле сбоку от запрокинувшего голову на спинку дивана Байрона, я виновато смачивала в тазу с тёплой водой очередной хлопковый носовой платок и протягивала его Нат, уже минуту протирающей слезящийся левый глаз своего друга.
Десятью минутами ранее Картер, крича благим матом, уехал отсюда с обеими залитыми глазами, в то время как у Байрона моя инициатива зацепила лишь левый глаз, и-то не так сильно, как могло бы получиться, целься я в него, а не в Картера. Сейчас же, смотря на его широкую шею, запрокинутую на спинку дивана, я как никогда остро чувствовала себя виноватой.
– Прости, – в который раз прикусив нижнюю губу, поморщилась от едкого чувства вины я.
– Брось, всё в порядке, – сквозь смех произнёс Байрон, приняв из рук Коко лёд, который та принесла ему, чтобы приложить к его всё ещё кровоточащему носу.
– Сильно болит? – поморщила своим курносым носом Нат, встав на колени на диване справа от О’Кконелла.
– Да всё в порядке, – не открывая пострадавшего глаза, храбрился Байрон.
– Как круто ты ему навалял, – усмехнулась Нат, толкнув Байрона в плечо, чем явно пыталась ему показать, что гордится его поступком, храбростью, силой и всем тем, что он, по её просьбе, продемонстрировал нам всем этим вечером.
– Байрон, прости что так вышло… – всё никак не могла утихомириться я.
– Перестань… – вновь усмехнулся Байрон, явно подбодренный восторженным комментарием огневолосой. – Сегодня этот придурок точно не вернётся.
– Да он вообще больше никогда не вернётся, так круто ты его отделал, – продолжала осыпать победоносными лаврами своего личного героя Нат, чем буквально заставляла его светиться от сомнительного счастья ещё сильнее.
– Если он ещё раз даст о себе знать, можете сразу обращаться ко мне, – довольно улыбнулся подбитым лицом Байрон, глядя прямо в глаза огневолосой. Он здесь был только ради неё и, скорее всего, ему было бы глубоко наплевать на мои проблемы с бывшим парнем, если бы это не беспокоило предмет его личной симпатии, который, сидя в эту самую минуту справа от него, всё ещё заботливо протирал своим хлопковым платком его порозовевший глаз.
– Хорошо, что завтра суббота, – с неприкрытым облегчением выдохнул Байрон. – За выходные на мне и следа не останется.
– В таком состоянии тебе нельзя садиться за руль, – тоном заправского командира вдруг заявила Нат. – Я тебя подвезу…
Когда Байрон и огневолосая ретировались, я буквально прижала Коко к стене, требуя мне объяснить, кто именно разрешил им втягивать в мои проблемы посторонних, но Коко, испуганно лепеча и быстро моргая, сбрасывала всю вину на Нат, говоря, что та позвала Байрона прежде, чем спросила совета у неё.
Пришлось отпустить Коко, а с Нат я спросить так и не смогла. Она не вернулась ночевать ни этой ночью, ни следующей. Двух суток более чем хватило, чтобы я окончательно прекратила злиться на её самоуправство.
Картер исчез. Он не объявился ни в субботу, ни в воскресение и уже к среде я решила успокоить себя мыслью о том, что больше он ко мне не сунется.
На работе тоже всё незаметно налаживалось. Ирма на время забыла о своём проекте, выпросив у Дариана недельный отпуск от французского, лепки, гольфа и прочих занятий. После школы мы занимались либо шоппингом, во время которого я помогала ей советом в выборе нарядов и в компании Кристофера носила пакеты с её покупками, либо ходили по салоном красоты, посещение которых обычно начиналось с маникюра и заканчивалось пилингом. Составлять компанию для Ирмы в подобных вещах было куда легче, чем наблюдать за её страданиями на тренировках по теннису, отчего я вдруг начала чувствовать себя немного отдохнувшей. После проверки домашнего задания у меня внезапно начало оставаться ещё полчаса рабочего времени, которые мы с девчонкой тратили на просмотр теннисных матчей, которые интересовали меня немногим больше, чем чипсы, которыми мы закидывались во время просмотра. Как только же мои часы показывали восемь часов, я молча поднималась и уходила домой, иногда прощаясь со своей подопечной каким-нибудь колким словцом.