Я только хмыкнула. Уж это-то сразу ясно было! И поманила фамильяра пальцем.

– Скажи-ка мне, друг мой Василий. Четко и без обиняков. Ректор и Тонья Подорожник были любовниками?

Кот прямо встретил мой взгляд.

– Нет, – ответил он быстро. – Она про этого Поссета не упоминала даже! И он к ней не приходил. Коготь даю!

Я почесала лоб.

– Тогда зачем ректор к ней сейчас заявился?

– Понятия не имею, – развел лапками кот. – Мы тогда уже ритуал начали. Вроде он о зелье каком-то твердил.

Ыдрын почесал лоб.

– Тогда будем считать, что романа между ними не было.

– Кстати! А я, – я запнулась и похлопала себя по впалой груди. – В смысле, это тело – девственница?

Орк поперхнулся, отвернулся поспешно. Я покосилась на него подозрительно. Только не говорите, что Ыдрын смутился!..

Широкие плечи орка задрожали, и я успокоилась. Ржет! Нагло и бессовестно ржет.

И чего, спрашивается?

Вопрос-то не праздный. Если Тонья была невинной девицей, то роман с ректором исключен. Вряд ли они просто за ручки держались, верно? Другой вопрос, как доказать это ректорской вдовушке. Справка от врача? Артефакт какой-нибудь? Надеюсь, хоть единорога усмирять не придется?

– Нет, – буркнул кот и хвостом дернул.

– Жаль, – огорчилась я и прищурилась. – Погоди… Надеюсь, не эльф?..

– Нет! – вскинулся котик. – Тонья по нему вздыхала только… А что и с кем у нее там было – я без понятия, уж не обессудь. Но когда ей кровь девственницы понадобилась… ну, для зелья, она весь подвал перерыла, а не себя ножичком в палец ткнула. И магический канал у нее был открыт, вот!

Кстати, я ничего такого в себе не ощущаю. Заново открывать надо? Или магия ушла вместе с душой настоящей Тоньи? Как все сложно! Прямо разъяснения к Налоговому кодексу.

– Редкий ингредиент, – посочувствовал Ыдрын. – Сразу видно, что ты иномирянка. У ведьм-то с этим делом все просто. Женская магия требует выхода, и выпустить ее можно только, кхм…

– Да поняла я, – махнула рукой я. – Был у Тоньи свой, так сказать, штопор.

Орк поперхнулся и закашлялся в кулак. Кот вытаращил глаза, мотнул башкой и прохрипел:

– Штопор?

– Емко, – похвалил Ыдрын, прочистив горло.

Я отмахнулась.

– Ты мне лучше скажи, кот ученый, мое настоящее тело точно умерло? Или в него Тонья вселилась?

– Ну-у-у, – завилял Васька. – Как тебе сказать…

– Скажи как есть, – посоветовала я твердо.

Ох, завалит мне эта девчонка годовой отчет…

Котик молчал, и ответил Ыдрын. Спокойно и жестко.

– Ты умерла, Ан-то-ни-на. Ты умерла там, Тонья умерла тут. Повезло, что тебя сюда притянуло. Шанс на это – один на миллион.

Не скажу, что меня это порадовало, но… Не оглушило. В глубине души я сразу об этом знала. Что же, лучше новая жизнь, чем совсем никакой.

Я сглотнула вставший в горле ком и попросила:

– Вернемся к нашим… пипидастрам.

Котик потер лапой нос и выдавил:

– Надо об этом рассказать.

– Кому? – удивилась я. – Вдовушка меня слушать не захотела. Думаешь, стоит к ней заглянуть, когда поостынет?

– А, при чем тут она, – отмахнулся фамильяр. – Я про следователя!

Я чуть не рассмеялась. Фыркнула. Головой покачала.

– Будет он слушать, как же! Он ведь считает меня влюбленной глупышкой, готовой сочинить что угодно, лишь бы повиснуть у него на шее.

Кот насупился. Крыть ему было нечем.

Ыдрын смотрел с интересом, но комментировать не стал. Деликатный.

– Ладно, – признал Василий нехотя. – Тогда что ты предлагаешь?

Хороший вопрос. Прямо-таки не в бровь, а ниже пояса.

– Можно подумать, у меня большой выбор, – вздохнула я. – Найти пипидастр, конечно.

– Как?! – вытаращился на меня кот.

– Как-нибудь, – отмахнулась я. – Главбух я или нет? Я не то что иголку в стогу сена, я даже лишнюю запятую в балансе найти могу!