Помолчав, он достает пачку сигарет из кармана и протягивает мне. Смачно чиркает зажигалкой, когда одна из них предательски оказывается в моих губах. О-ох, с-сука, вот это кайф…

— Вот это у тебя там, — указывает он скрещенными вокруг своей сигареты пальцами в стекло, — сопит дочь Петра Соломатина. Знаешь такого? Он продажных ментов порядочно посадил в свое время. Вот и пораскинь мозгами… Стоит Петру Георгиевичу указать нужным людям в твою сторону и сказать: «Фас» и все, уедет наш Леша жрать свою парашу на зону. Ради нее Соломатин не побрезгует даже подставой.. А я, будем знакомы, Константин Юрьевич Гудков, правая рука Петра Георгиевича.

— С-с-сука…

Новая информация как каток, ебашит меня по асфальту. Сомкнув руки на затылке, я усиленно думаю, что же делать дальше. С Соломатиным я как-то имел дело. Две третьи моего отдела по его наводке поймали на грязных делах с наркопритоном, который крышевал мой начальник. Тогда я еще был зеленый, ни о чем не догадывался — ни о продажных полицейских, ни о процентах, которые они получали. Будь я к тому времени более матерым, думаю, меня бы тоже на это подбили. И я бы согласился. Один в поле не воин, как говорится. Но меня и еще десяток человек отпустили. Все те, кто не попал под подозрение были такими же, как и я салагами.

— Возьми отпуск, скинь все дела на своего Максима. Скажи, что заебался. И хочешь пережить расставание с Потаповой. Видишь, как все складненько получилось. Мне даже историю тебе придумывать не нужно. У тебя и так все схвачено, — падла кривоносая ржет и выпускает дым практически в мое лицо.

Фамилия Ларисы и имя заместителя говорят лишь об одном — люди Соломатина прилично покопались в моем досье. Могу поспорить, они знают даже цвет и фирму моих трусов, скрывающихся под залитыми кровью и грязными шортами.

— Покатай девочку пару месяцочков где-нибудь подальше отсюда. Покажи достопримечательности. Свози на море, в конце концов. Ну, ты же взрослый мужик. Придумай вам развлечения. Ей сейчас нужно быть на приличном расстоянии от столицы и компаньонов Петра Георгиевича. Врагов много. Есть подозрение, что в его компании завелась крыса, — сбросив пепел, он подвисает на какое-то время. — Но есть одно «но».

— Интересно, какое.

— Член свой в штанах держи. Она-то девочка хорошая, не распутная. А вот твой послужной список женских имен меня не устраивает.

— Завидно? — ухмыляюсь, глядя в его лицо.

Я делаю последнюю третью затяжку с особым удовольствием, смотрю в его маленькие глубоко посаженные глазки. А самого не покидает надежда, что вот-вот я найду какую-то нестыковку и смогу отмазаться.

— Держи, — он протягивает мне объемный конверт. — Тут ее новые документы, полис, паспорт... В общем, разберешься. Домой ездить не надо. Твой видон привлечет к вам много ненужного внимания.

— А гостиница?

— Там за тобой уже все прибрали. Камеры почистили. Варино имя с базы удалили.

— Персонал, — не сдаюсь до последнего. — Сотрудники все видели. Тем более мою небритую морду. Вот что-что, а она всегда бросается в глаза. Я слишком узнаваем. Так что админша, а за ней еще и охранник…

— Не выжил, — перебивает меня. — А тетку мы на время отправили в искусственную кому. Единственный сын у нее и тот за бугром живет, так что все будет нормально.

Подняв руку, он отдает какое-то указание. И пара парней выдвигается к нам, прихватив с багажника чемоданы. И чем ближе они к нам, тем ниже опускается шанс слинять со всего этого.

— Еще вопросы?

— А почему бы такому правильному и честному депутату как Соломатин не забрать свою дочь и не приставить к ней херову тьму охранников? — с болью в сердце, я гашу сигарету о бордюр. — Я вам зачем?