Ли укоризненно посмотрел на меня.

– Иногда ты бываешь назойливее осенней мухи, – недовольно произнес он. – Естественно, классификация сущностей существует, и, как ты правильно догадался, есть сущности, действительно имеющие совершенно разную природу. Они подразделяются, хотя эти термины на самом деле не совсем точно отражают суть дела, на сущности слова и сущности действия. На китайском языке эти два типа имеют несколько названий, но эти названия слишком громоздки и метафоричны, чтобы для тебя имело смысл упоминать их.

Проявления сущностей слова и действия очень легко различить. Когда тобой овладевает сущность слова, она как бы говорит тебе, что ты хочешь того-то и того-то или что ты должен сделать то-то и то-то. Сущности действия никогда ничего не говорят. Поэтому когда кто-то рассказывает тебе, что он ощущал нечто внутри себя, что он не мог определить, нечто, что побуждало его действовать самым непонятным или несвойственным для него образом, можно заключить, что в тот момент им овладевала сущность действия. Одним из типичных примеров сущности действия может быть «третья рука» или твой двойник.

Заметив, что я с нетерпением выжидаю момента, чтобы задать очередной вопрос, Учитель предостерегающим жестом поднял руку.

– На сегодня хватит о сущностях. Лучше вернемся к теме болезней духа и недостатков характера, мешающих твоему личному росту.

Я разочарованно пожал плечами.

– Как скажешь, – с едва заметной ноткой недовольства сказал я.

– О чем ты сейчас подумал? – неожиданно резким голосом спросил меня Ли.

– Даже не знаю, – растерянно ответил я. – По правде говоря, у меня в голове не было никакой четко сформулированной мысли.

– Это неправда, – жестко сказал Учитель. – Дело в том, что ты не хочешь вспоминать свою мысль, чтобы не высказывать ее вслух. Не стоит стесняться своих мыслей. Ты пока не достиг совершенства, и отслеживать и произносить вслух то, что приходит тебе в голову, – всего лишь естественная часть процесса обучения.

– Наверное, ты прав, я действительно думал о чем-то, – подтвердил я. – Но мысль была настолько расплывчатой, что, когда ты громким голосом задал вопрос, она мгновенно вылетела у меня из головы.

– Так вернись назад и поймай ее, – велел Ли.

Я сосредоточился на чувстве недовольства, охватившем меня оттого, что Учитель отказался говорить на интересующую меня тему, и ускользнувшая было мысль на сей раз четко сформулировалась у меня в мозгу. Эта мысль была столь несвойственна мне, что она меня удивила.

– Это просто глупо, – сказал я. – Бывает, что в голову вдруг лезет всякая чушь.

– Давай, колись, – с привычным ехидным смешком отозвался Ли. – Выскажи мне прямо в лицо все, что ты обо мне думаешь, – с патетическо-драматическими интонациями в голосе добавил он, пародируя семейную сцену.

– Не понимаю, почему, я вдруг подумал, что ты издеваешься надо мной, играешь со мной, показывая мне приманку и тут же выхватывая лакомый кусочек у меня из-под носа. На миг мне даже показалось, что тебе нравится издеваться надо мной. Даже не знаю, что на меня нашло…

– А я знаю… – многозначительно произнес Учитель.

С немым вопросом, застывшим в глазах, я взглянул на него. Ли выдержал драматическую паузу, а затем расхохотался. Я засмеялся вслед за ним.

– Ты угодил в тобою же расставленную психологическую ловушку, – заявил Ли.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ты знаешь, как поступают китайцы, когда им приходится идти через джунгли, где водятся тигры? – неожиданно сменил тему Учитель.

– Нет. А что они делают? – заинтересовался я.