– Привет, – мой голос чуть хриплый, стараюсь чуть улыбнуться, чтобы не быть с ней грубой.

– Мемфис с утра ушел, дети в саду, мне было не с кем… может, ты позавтракаешь со мной? – она такая тихая, деликатная. И хитрая. Молча киваю ей и иду в туалет, лишь на миг задержавшись взглядом на рюкзаках. Выдыхаю, запрещаю себе плакать и следую запланированному маршруту. Мне бы, конечно, душ не помешал, чтобы смыть с себя последние три дня, постоять под горячей водой… Но судя по тому, что я успела понять в этой Общине – водопровода и электричества у них нет. Нужно будет спросить у Марии, как я могу помыться. Хотя, вещей у меня нет…

Но они есть в рюкзаках. И там есть кольцо.

Воспоминание вызывает очередной поток слез. Я не выдержу столько плакать, не выдержу всего этого… смотрю наверх, прикусив нижнюю губу, чтобы не издавать звуков и не волновать Марию, которая, если ей верить, даже позавтракать не смогла. Нужно взять себя в руки, иначе она снова даст мне снотворное, а мне нельзя пропускать еще один день, если я хочу вернуться домой как можно быстрее.

Через пару минут вытираю слезы, умываюсь – к слову, такое устройство, когда вода льется, когда снизу нажимаешь выступающий клапан, вызывает у меня интерес. Получается, все что нужно, это вовремя добавлять воду в этот чан, только она будет холодная. Не может быть, чтобы они все мылись в холодной воде, и так же мыли детей… Мария сказала о детях – значит, у Мемфиса здесь есть… Мысли снова возвращаются к Кларе, которая в Южном городе осталась одна. Это чуть было не рушит мое хрупкое спокойствие, но я еще раз умываюсь холодной водой, выдыхаю и беру себя в руки.

К моменту, когда выхожу в общую комнату, не знаю, сколько точно прошло времени, сколько я была в своих мыслях, но Мария уже накрыла завтрак на двоих на небольшом столике и ждет меня, не притрагиваясь к еде.

– Спасибо, – благодарю я.

На тарелках у нас каша, свежий хлеб, масло и сыр, которые, как я узнала, делают местные жители в Общине. Какая-то одна семья держит коз и делает сыр и масло, другая печет хлеб – вместе и для всех. Если я правильно поняла, это девиз Общины. Но не исключаю, что моя голова, сильно ударившись о дерево, могла запомнить информацию неверно.

– Мне жаль, что… – начинает девушка, но прерываю ее.

– Не надо, Мария. То есть, спасибо, но не сейчас. Я еще… – замолкаю, чтобы вернуть самообладание. Ее душевность и жалость только вредят сейчас, не смогу поесть, а мне нужны силы, чтобы восстановить здоровье и уйти отсюда.

– Хорошо, я поняла. Тогда о другом, – девушка кивает и говорит уже тоном, в котором нет жалости или сочувствия – просто спокойный разговор, – насчет просьбы господина Фостера, сегодня поговоришь с Мемфисом?

О чем я должна была поговорить… хотела об экспедиции, точно.

– Про Общину и наши правила, – напоминает Мария, не услышав моего ответа, – еще, я думаю, он сможет тебя понять, он же тоже…

– Да, хорошо, – киваю быстрее, чтобы ей не пришлось озвучивать предложение полностью. Он, как и я, остался один выживший. Но еще были Кларк и Джонсон… Это меня вдохновляет, раньше не думала о них! Кларк и Джонсон дошли до Первого поселения, а значит, шанс есть…

И придется расспросить Мартина подробнее о том, кого они похоронили. Рюкзак Митчелла может ничего не значить… Цепляюсь за эту мысль с надеждой.