– Какую коробку? – Варя вытерла лицо свободной рукой.

О письме она помнила. Еще бы не помнить. Накорябала в конце сентября, в одну из дождливых ночей, и попросила Пашку передать. Три желтых линованных листа, неразборчиво, истерично исписанные с обеих сторон. Пришлось, правда, оторвать пару уголков – на них Варя, сама того не заметив, неумело набросала схематичные портреты. На одном Андрей обнимал ладонями ее лицо, на другом целовал в нос.

Как только письмо оказалось у Пашки, Варя перехотела, чтобы Андрей читал его. Пришлось сказать другу, чтобы порвал и выбросил листы. Он поворчал, но согласился.

А вот о коробке Варя слышала впервые. Она не просила Пашу передавать никаких посылок. После разрыва, конечно, мелькала мысль: собрать и вернуть Андрею его подарки и забытые мелочи, но до дела руки так и не дошли.

– Паш, о чем ты? Что за коробка?

– Забей. – В кадр снова вплыло лицо друга. – Ну так чего у вас с Андрюхой? Почему я счас к нему прусь? Верней, я знаю почему. Потому что я полудурок. А вот зачем – не знаю. Объяснишь?

– Он не отвечает на звонки. А мне надо… – Варя запнулась, не зная, как донести до Пашки, что «надо» означает «мое сердце взорвется, если этого не произойдет», – мне очень надо знать, что с ним все в порядке.

– А че ты, новости какие-то слышала? – Друг насторожился. – Ну типа в районе утечка газа или террорист?

– Нет, ничего такого. Я потом объясню.

– Захожу в лифт. Счас связь пропа…

Друг отключился, и Варя отложила телефон. Она медленно вылезла из ванны, завернулась в полотенце и опустилась на бортик. Взгляд упал на зеркало, висящее напротив. Мокрые волосы облепили шею и плечи, как черные щупальца. Варя напоминала себе измотанную, ослабевшую жертву, которую неведомый монстр вот-вот утянет на глубину.

В ванную заглянула Сара.

– Хорошая идея – попросить Пашку. – Робкое выражение лица придавало сестре еще больше детскости. – Оставить тебя одну?

– Нет. Только давай помолчим.

Сара села рядом, и начались бесконечные минуты ожидания. Наверное, разговор ускорил бы время, но Варя не могла болтать о пустяках. Обсуждать мертвых бойфрендов – тем более. К моменту, когда перезвонил Пашка, она готова была биться головой о стену. Недоброе предчувствие словно выжигало дыру в груди.

– Варварка… О, малая, привет. – Друг заметил Сару. – В общем, Андрюхи нет дома. Дяди Феди тоже, но он вроде на вахте. Счас стою у них под дверью. Звякнул Андрюхе на мобилу – как ты и говорила, не отвечает. Может, объясните, че случилось?

В голове опять зашумело, и Варя зажмурилась. Не сон ли все это? Не галлюцинация ли? Уж лучше бы так. Под прикрытыми веками, обгоняя друг друга, понеслись воспоминания об Андрее. Они теснились и наслаивались, как при мультиэкспозиции в кино. Первый поцелуй – полушутливый, неловкий. И сразу второй – долгий, растворяющий. Первый поход в кино на какую-то фестивальную драму в «Иллюзионе»: рука в руке, переглядывание из-под ресниц и головокружительный хохот. Они тогда настолько растворились друг в друге, что даже не смогли вспомнить, о чем был фильм. Первая ночь, когда каждое прикосновение казалось электрическим и весь мир схлопнулся до размеров комнаты, а потом исчезла и она – осталось только дыхание. И самое первое: момент знакомства – паршивый день, который сулил Варе неприятности, если бы не появился Андрей.

Нет, с ним не могло, не должно было произойти ничего плохого.

Комната закружилась, и Варя почувствовала, как сползает с ванны на кафель, но Сара вовремя подхватила ее.

– Мы перезвоним. – Выключив видео, она крепко прижала Варю к себе. – Паниковать рано. Была пятница, Хеллоуин, он мог где-то затусить…