– И ты считаешь, что это от того, что он себя боится?

– Что-то и страшное, и жалкое у него на душе, и он боится думать об этом, изгоняет все мысли. Но что с ним может быть? Это, понимаешь, не чего-то там плохое, ужасное, вроде как он зарезал кого, а, наоборот, что-то хорошее, чистое, что у него отняли…

– Я знаю, что́ ты думаешь, – сказал Отличник. – Ты думаешь, что все Ванькины вывихи из-за того, что он в кого-то неудачно влюбился и любит до сих пор.

– А разве не похоже? – тихо спросила Лёля. – Ведь я ему нужна, только чтобы потрахаться со мной…

– Нельзя так говорить, Лёлечка. И думать так нельзя, – твёрдо возразил Отличник. – Он любит тебя, но почему-то боится своей любви. Он не тебя мучает, а себя.

– И всё же я не могу так жить… – совсем тихо сказала Лёля.

Лёля ссутулилась и поникла, сплела пальцы и стиснула руки между коленей. Отличник за подбородок осторожно приподнял её голову, чуть нагнулся и заглянул ей в лицо. Лёля сидела не открывая глаз, но ресницы тяжело набухли слезами.

– Ну что ты, Лёлечка, – нежно сказал Отличник, утешая её, как только что его утешала она. – Конечно, Ванька свинья… Но ты терзаешь себя, когда пытаешься его осуждать. Брось. Прими его таким, какой он есть. Ведь твой главный дар – это сострадание… Ты это умеешь… Не изменяй себе, и всё придёт. Если хочешь, я помогу тебе, как получится, конечно…

Лёля молча и вслепую подставила ему губы. Отличник поцеловал её, и она стала вытирать лицо ладонями.

– Может, так и надо… Во мне, Отличник, иногда вдруг столько гадких мыслей появляется, что я сама себе удивляюсь… А ты говоришь, что я добрая.

– Это плохо, когда гадкие мысли, – согласился Отличник. – Но это не самое страшное.

– А что самое страшное?

– Когда не любишь, – убеждённо сказал Отличник.

И тут дверь вдруг распахнулась, и с порога раздалось:

– Та-ак, мои кости моют, сплетничают, на постели валяются!.. Лёлька, я тебя сколько раз предостерегала от случайных связей? Тем более с детьми.

Нелли закрыла дверь, скинула туфли и положила на стол сумку. Лёля встала и подошла к Нелли, которая в это время убирала в шкаф косынку. Лёля обняла её сзади за талию и потёрлась щекой о плечо.

– Ты всё-таки не пошла на консультацию, Нелечка?

– Уйди, старая шлюха, – сварливо сказала Нелли.

– Ты меня ещё любишь, Нелечка? – жалобно спросила Лёля.

– Лёлька, ты сама подумай, – отстраняясь и разворачиваясь лицом, нравоучительно сказала Нелли. – Я люблю Отличника. Ты у меня его отбиваешь. Целуешься, валяешься с ним в койке, ревёшь – вижу по глазам. И как я могу любить тебя после этого? – Она сделала паузу и сказала Отличнику: – Я сейчас буду переодеваться, но ты можешь не отворачиваться. С детьми даже в женскую баню пускают.

Нелли начала расстёгивать пуговицы блузки.

– Но ведь Отличник не твой лично, Нелечка, – заметила Лёля. – Я ведь могу немножко его полюбить, пока тебя нет.

– Как не мой? – удивилась Нелли. – А чей же? Кто его воспитал, родил, грудью вскормил, в конце концов?

– Отличник общий, – упрямо возразила Лёля.

Когда Отличник вернулся в свою комнату, Игорь и Ванька уже проснулись. Игорь заправил кровать, сидел на ней и курил, стряхивая пепел в пепельницу, стоящую перед ним на стуле. Ванька тоже сидел на своей взрытой постели и бренчал на гитаре. У них обоих был такой вид, словно только что они сказали друг другу что-то очень неприятное. Следуя их примеру, Отличник тоже опустился на свою койку.

Ванька был босой, в мятых джинсах с расстёгнутой ширинкой и в клетчатой рубашке, раскрытой по всей длине. Он внимательно глядел на гриф, по которому робко переступали его жёлтые, прокуренные пальцы, и медленно, запинаясь, набирал на струнах мелодию романса «Белая акация». Ванька был одного роста с Отличником, но старше всех: старше Игоря на два года, Нелли и Лёли – на три, а Отличника – на целых шесть лет. Самым ярким впечатлением от его внешности была всклокоченная тёмно-рыжая борода, из которой торчал длинный нос. В противоположность одетому Ваньке Игорь сидел на кровати в трусах и белых носках. Но, в отличие от Ваньки, который носил простонародные, раздольные сатиновые «семейники», Игорь признавал лишь узкие плавки. Они очень шли к его поджарой, вытянутой фигуре с широкими плечами и узкими бёдрами, к смуглой коже, щедро поросшей чёрным волосом.