Мои руки дрожат, и я прикусываю губу, вновь сдерживая дурацкие слёзы. Волосы Хоуп немного отрасли с момента предыдущих снимков. Она улыбается и выглядит неплохо. Рядом с ней её подруга, кажется, Лиза.

Хорошо, это хорошо.

Вот чёрт!

Дыхание толчком вырывается из груди, и я едва сдерживаю вскрик. Прижимаю ладонь ко рту, пока моё сердце с остервенением пытается продраться наружу. С ней на фото он, и они улыбаются друг другу, сидя в Старбаксе за столиком у окна.

– Блисс?

Я поднимаю сейчас, скорее всего, безумные глаза на Свена, с беспокойством уставившегося на меня.

Не бойся, приятель, я не собираюсь хлопаться в обморок в твоём офисе. Я встану, попрощаюсь и отправлюсь домой, где изведу себя так, что это будет сравнимо со сдиранием кожи по живому.

Да, отвратительно. Так я себя чаще и чувствую.

– Отличная работа, мистер Шиффер, – ещё одна улыбка, которая даётся ценой неимоверных усилий. – Продолжайте, через две недели жду отчёт.

Я торопливо прощаюсь и, оставив чек, ухожу. На улице поднимается ветер, и я кутаюсь в кашемировый жакет. Мне удаётся почти сразу поймать такси. Называю водителю адрес и, пока такси медленно пробирается в вечерней пробке по улицам города, думаю.

Опять. Только это и делаю.

А еще чувствую. Не хочу, но по-другому не выходит. В основном – одна сплошная боль. Чертово сердце кровоточит, и этому нет конца. Оно было таким прочным, спокойным, защищенным последние десять лет, но потом… А потом – он, и так много всего, что делало меня счастливой, что казалось – за спиной вырастали крылья, когда он смотрел на меня, касался, шептал слова, сводящие с ума, пока двигался во мне.

И после – падение, жесткое, беспощадное, расшибающее вдребезги.

Слеза выкатывается из-под очков. Ещё одна и ещё. Я стираю пальцами слёзы, но, думаю, водитель заметил. Впрочем, разве это важно?

Я вынимаю телефон из сумки и пролистываю целое море сообщений с извинениями, которые так и не рискнула отправить ему. Однажды я позвонила – я названивала ему тысячу раз, но он ни разу не ответил. А потом механический голос сообщил, что этот абонент больше не обслуживается.

Джейсон сменил номер. Он правда порвал со мной. Мне следовало принять это. Я перестала искать его, но смириться… Я на пути к этому, как я думаю. Пока что всё, что я делаю – это терплю фиаско. Во всём.

Едва я попадаю домой, как звонят родители, и мне приходится целый час уверять отца с матерью, что я не сижу на наркотиках, я не больна раком и не нахожусь одной ногой в могиле, что я также не пережила выкидыш и теперь пребываю в депрессии (да-да, и такое писали).

Самое паршивое во всем этом, что мои родители читают всю эту грязь. Чаще всего они понимают, что написанное – полная чушь, но иногда и их вводят в заблуждение. Да и мои фото говорят сами за себя.

Разговаривая с родителями, я прохожу мимо зеркала и задерживаю взгляд на своём отражении. И правда, будто основательно присела на кокаин или любую другую дурь. Ключицы сильно выпирают и кажутся острыми, лицо осунулось, щёки впали, вокруг глаз круги а-ля панда. Только вот панды милые и трогательные, а я – совершенно нет.

Под конец разговора я обещаю, что скоро приеду домой – почему бы и нет, все равно отпуск. И после этого, успокоив родителей, вешаю трубку.

Джейсон

– Блин, Джейсон! – визжит девица, имени которой я не помню, когда виски проливается из бутылки прямо на её голую спину. – Осторожней!

Она пытается повернуть голову, но я накрываю её ладонью и надавливаю, прижимая к дивану.

Дьявол, просто заткнись нахрен. Меньшее, чего я хочу – это слышать тебя, только если ты не стонешь, пока я трахаю тебя.