– И вот дорогие дамы и господа через арку прошла последняя претендентка, которая, как это ни печально, тоже отправляется домой.

По поводу дома я с диктором была абсолютно не согласна, и с удовольствием уступила бы той девушке свое место. Но – увы.

– Подводя итоги, хочется отметить, что на этот отбор откликнулись абсолютно все приглашенные девушки, – продолжала торжественно вещать дикторша. – Однако из двух тысяч кандидаток продолжат проходить испытания лишь двадцать три счастливицы. И на этой приятной ноте мы сделаем небольшой перерыв в трансляции. Уважаемые зрители, ждем вас у экранов после перерыва на рекламу. Нас ждет еще много интересного!

Стоило трансляции прерваться, как дверь моей кельи без стука распахнулась, и на пороге появилась очередная служительница храма. Девушка держала в руках поднос, на котором возвышался графин с водой и тарелка овощного рагу.

Несмотря на то что монастырский ужин выглядел скудно, я осознала насколько проголодалась. Ведь не ела-то с самого утра! И как только поднос был водружен на тумбочку, а девушка исчезла за закрытой дверью, я тотчас приступила к еде.

Обманчиво простое блюдо неожиданно оказалось вкусным и питательным. Под конец я даже почувствовала легкий прилив бодрости – похоже, в еду были добавлены какие-то тонизирующие специи. А едва я закончила с ужином, как служительница появилась вновь.

Случайность? Вряд ли. Скорее всего, даже в кельях за нами следили.

«Значит, даже оставаясь в одиночестве необходимо себя контролировать», – сделала мысленную пометку я.

Девушка тем временем протянула мне небольшой сверток и сообщила:

– Для следующей церемонии вам необходимо переодеться. В келье необходимо оставить все ваши личные вещи, украшения и белье. Кроме этой сорочки на вас ничего быть не должно.

– А родовой перстень? – принимая вещь, с легким беспокойством уточнила я.

Кольцо на моей руке было с совершеннолетия, и расставаться с ним не хотелось. Тем более что оно являлось не просто украшением, но еще и некоторой гарантией моей безопасности.

– Перстень не является исключением, леди, – откликнулась служительница. – К тому же, пока вы находитесь в статусе невесты, вы не принадлежите роду. Каждая из невест с момента прохождения через арку является исключительной собственностью императора.

От подобной новости я аж дар речи потеряла. Чувствовать себя вещью, было не просто неприятно – возмутительно! Я – герцогиня! Мой род мог поспорить древностью даже с самими индарийцами! Но…

Но выбора не оставалось. Пришлось титаническим усилием удержать на лице спокойное выражение и ровно проговорить:

– Хорошо. – После чего я вдруг поняла, что под тонкой тканью не чувствую больше ничего. – А обувь?

– Обуви для прохождения этого испытания не предусмотрено.

– Погодите, – кажется, с таким трудом обретенный самоконтроль вновь пошатнулся. – Вы хотите, чтобы я шла босиком? По каменному полу? Неужели даже легких тапочек не полагается?

– Все делается только для вашей безопасности. Враги Короны изобретательны и даже в обуви могут спрятать какое-то оружие, – безэмоционально прозвучало в ответ. – Пожалуйста, переоденьтесь, леди. Как будете готовы, выходите. Я буду ждать вас снаружи.

Служительница вновь вышла.

«Что ж, остается надеяться, что император заготовил партию зелья от простуды», – мелькнула мысль, и я потянулась к застежкам платья.

Благо помощи, для того чтобы от него избавиться, мне не требовалось. Как говорила бабушка: «Хочешь быть хорошим правителем, будь самостоятельным даже в мелочах». Поэтому большая часть моей одежды, включая и это дорожное платье, была пошита с учетом возможности самостоятельного разоблачения.