Оказалось, не молодец.

Мне это прямым текстом, в лицо Ганэш заявил.

Прифигевшая при моем появлении девица в белой мантии, очень на врачебный халат похожей, бросилась сообщать Отравителю, что ворвалась в его отделение какая-то психованная и требует подать сюда главного.

И ведь главного я получила, обрадовалась ему даже и радовалась, пока он меня по белым, стерильным каким-то, коридорам вел, успокаивающе за руку держа. А уж когда в логово свое затащил, да дверь за нами запер, тогда и началось самое веселое, и радость моя затухла.

— Совсем с ума сошла? — взъярился Ганэш, толкая меня к столу. А там мензурки какие-то, колбочки, реторта даже была, и меня прямо на эту стеклянную хрупкость швырнули.

И вот интересно, кто из нас с ума сошел? А если бы я на все это свалилась? Не удержалась бы на ногах и расколотила все к чертовой бабушке. А он же тут не простой химик, он отравитель! Кто может поручиться, что вон в той пробирке, мирно стоящей в штативе и пугающей меня насыщенным красным цветом своего внутреннего мира, не зреет какая-нибудь смертельная гадость?

— Вообще-то…

— ‎Кто тебя из дома выпустил? — не унимался он. — Ты хоть представляешь, что с нами теперь Вэйд сделает?

— ‎Не знаю…

— ‎Даже не удивлен!

А я же умная, я терпеливая, к тому же очень героическая, меня так просто из себя не выведешь… сегодня. Сегодня у меня хватило сил не сорваться и спокойно повторить:

— Не знаю, что он с тобой сделает, но мне благодарность выпишет.

— ‎Что? — не понял Гарс, и будто только сейчас меня увидел. — Что с тобой случилось?

— У нас в доме один серьезно раненый, надеюсь, еще не труп и куча бессознательных тел, и я тебя очень прошу туда кого-нибудь направить, — удивительное просто спокойствие, такое приятное, теплое, щекотное, а то, что руки дрожат, и перед глазами все плывет — мелочь несущественная, и вообще не важно, — а меня вот адепты похитили, увезти пытались, но я сбежала.

Странно на меня посмотрев, но не переспрашивая, Ганэш на несколько минут покинул кабинет, оставив меня одну среди своих опасных реактивов. И я стояла, дрожала и ждала, боясь даже глубоко вздохнуть. Просто состояние такое было… шаткое.

И ощущение тревожное, будто бы стоит мне только лишнее движение сделать, как я в истерику сорвусь.

Вернулся отравитель со стаканом воды и розоватым порошком.

— Успокоительное, — пояснил он, проигнорировав мой недоверчивый взгляд, — выпей. Группу я отправил, за Вэйдом послал. Быть может, мы успеем перехватить адептов.

— ‎Спасибо.

Я успела выпить порошок, разместиться в кресле Ганэша и даже обзавестись такой же белой мантией, как и те, что носили здесь все. Включая непосредственное начальство, что сейчас с озабоченным видом ходило перед столом, периодически предлагая залечить мои царапины. Вот только для того, чтобы их вылечить, мне нужно было выпить какую-то намешанную отравителем гадость мутного бледно-голубого цвета… а я еще очень хорошо помнила, как меня после прошлого такого лечения корежило. Вот только тогда рядом был Вэйд, который меня по комнате на ручках таскал, чтобы облегчить действие смеси, а сейчас кто этим озаботится?

— Сэл, ну побереги ты его нервы, — уже в который раз потребовал Гарс, — ты же просто ужасно выглядишь. Вэйд сейчас придет…

— ‎Хорошо, — вздохнула я, заметив промелькнувшее во взгляде Отравителя торжество. Радовался он рано, потому что пить какую-то оздоровительную смесь у меня не было никакого желания, — скажи, где у вас тут уборная, я приведу себя в порядок.

— ‎Селина.

Укоряющие взгляды на меня никогда особо не действовали, что очень часто доводило маму до тихого бешенства. И Ганэша эта моя невосприимчивость тоже не обрадовала. Мотнув головой влево, туда, где виднелась обычная дверь из белого дерева, почти скрытая от меня сейчас столом с целым набором сосудов и трубочек, собранных в странный агрегат, чем-то напоминающий выпариватель.