Родовое поместье ещё дымилось. Стены, отделанные когда-то розовым мрамором, почернели. Окна обиженно смотрели на подъехавших пустыми глазницами.

– Папа, папа!

К Анабэль подошёл почерневший от копоти садовник.

– Нет его больше, леди Анабэль. Наш лорд сопротивлялся до последнего. Закрылся с господином Бертоном и отстреливался из ружья. Потому-то дом и подожгли. Э-эх! – садовник безнадёжно махнул рукой.

– Тело. Я хочу видеть тело!

– Негоже вам смотреть на такое, леди. Лучше запомните лорда графа живым. Так-то лучше будет.

Похоронили девятнадцатого графа маг Тори в закрытом гробу в семейном склепе. Кроме Анабэль и участливо поддерживающего её Вадиса Рустиса, присутствовали всего несколько слуг, оставшихся верными господину до конца.

Ни тела своего мужа маркиза маг Эйверта, ни даже могилы, где он был похоронен, Анабэль так и не увидела, а потому каждый раз на предложения Вадиса узаконить их отношения отвечала вежливым отказом.

– Анабэль, дорогая, скоро появится на свет наш малыш. Ты же понимаешь, что я должен дать ему свою фамилию на законных основаниях.

– Да, Вадис. Конечно, Вадис. Вот разрешусь от бремени, тогда и пойдём в храм. А сейчас дай мне отдохнуть. Я устала.

Анабэль все свои дни проводила в кресле в небольшой гостиной, безучастно глядя на огонь, горевший в камине в любую погоду. Ночью покорно терпела мужские ласки, дотрагивалась до него, и поворачивалась так, как он того просил, и облегчённо вздыхала, когда Вадис оставлял её в покое.

Весной Анабэль родила девочку, которой по настоянию отца дали имя Белианна. Просто Белианна. У Вадиса Рустиса не было длинного списка предков.

Даже рождение ребёнка не избавило Анабэль от апатии. Мать покорно согласилась провести ритуал, блокирующий магию новорожденной, собственноручно закрепила на её ручке амулет, который после активации слился с кожей и превратился в едва заметную тёмную полоску, и меньше чем за месяц угасла, успев попросить безутешного мужчину похоронить её рядом с отцом.

– Папочка, но как же так? Ведь в этом сезоне должен состояться мой первый выход в свет! – Юджили ней Рустис обиженно скривила губки. – Мы не можем его пропустить!

Этой зимой младшей сестрёнке исполнилось шестнадцать, и девушку должны были представить светскому обществу на летних Триумвалиях – балах, устраиваемых членами Триумвирата и их близким окружением. Юджи так ждала этого. Она по многу раз дотошно выпытывала у Белианны все подробности балов и приёмов, но которых той посчастливилось присутствовать. Оформление залов, подаваемые угощения и вина, наряды и украшения дам. А списки достойных свободных мужчин Таллии знала, пожалуй, даже лучше их матушки – баронессы Хэйзи ней Рустис.

И вот отец сообщил, что это лето они проведут в поместье. Рушились все планы и мечты.

– Дорогая, ты, как и все, слышала, что творится в стране. Триумвалии отменяются, – сухо сообщил барон ней Рустис дочери.

– Как отменяются?! Из-за каких-то непроверенных слухов и домыслов?! Ты про нападения нежити? Где те нападения, и где Луатава? Да там, на востоке и людей-то нет! Так, дикие охотники и беглые каторжане. Кто-то кого-то прирезал в драке, третьему в пьяном угаре пригрезились восставшие мертвецы. Стоит ли верить таким людям? – Юджили как будто надеялась, что если она убедит отца в беспочвенности неприятных слухов, то всё изменится, и уже через месяц они, как и планировали, отправятся в столицу.

Отец прокашлялся, поставил на подлокотник фужер с янтарным напитком, который позволял себе после ужина, затем привычно потёр переносицу и, словно нехотя, сообщил: