– Мы с Александрой в гм… сейчас в тесных отношениях, и я не думал, что поездка за Егором затянется. Она переживает.

– Пожалуйста, Абрамов, избавь меня о подробностях своей половой жизни с Шурочкой, меня может стошнить.

– Всего лишь попытался объяснить, – Глеб усмехнулся, но продолжил: – Ну и стервой ты стала.

И тут я чуть не задохнулась от возмущения.

– Я стерва?! Да как у тебя вообще язык поворачивается! Она всю нашу совместную жизнь пыталась влезть между нами, крутила задницей перед тобой, бежала по первому зову, и я стерва?

– Успокойся, я не…

– Не смей так говорить!

– Хватит! Ты тоже не святая, так что закрой свой рот!

– Да пошёл ты со своей Шурочкой!

Абрамов свернул на обочину и резко обернувшись, процедил сквозь зубы:

– Если так, то можешь выйти прямо здесь, а я вернусь обратно. Это я тебе нужен и если не успокоишься, то делай, что хочешь! А истерик и выяснения отношений я не потерплю. Это хоть понятно?

– Предельно.

– Вот и чудненько.

Он, как ни в чём не бывало, включил поворотник и выехал на трассу, обратив всё своё внимание на дорогу. Только крепко сжатые руки на руле выдавали насколько сейчас Глеб был зол. «Не доводи дьявола, когда просишь его помощи», мелькнула мысль и моментом потушила пожар негативных эмоций на душе.

Как бы ни хотелось, но пришлось признать – Абрамов был прав, его личная жизнь, меня не касалась, как и моя, не касалась его. А мне стоило сдерживаться и обдумывать каждое сказанное слово, чтобы впредь такое не повторялось, но как же это тяжело! Когда он был в хорошем настроении, улыбался мне, сердце замирало, а нежность к нему растекалась сладкой карамелью по всему телу. В такие моменты забывалось всё плохое и снова хотелось раствориться в нём, в его объятиях.

***

Наше молчание и мои внутренние диалоги прервались уже на подъезде к Лазаревскому, посёлку городского типа, расположенного между живописными горами Кавказа и Чёрным морем. И чем ближе мы были к дому, тем лучше была погода. Тучи редели, солнце светило ярче, прогревая воздух почти до летних температур. И в какой-то момент я пожалела, что не взяла с собой очки, с завистью кидая взгляд на бывшего мужа, который был более предусмотрителен.

Чёртов Абрамов! Ему, как в поговорке, всё было к лицу. Обтягивающая светлая кофта с приподнятыми рукавами тысячу раз вызывала во мне миллиард самых горячих мыслей и желаний, а солнечные очки ещё больше придавали брутальности, хотя куда ещё больше? И он, видимо, это хорошо знал. В сотый раз мысленно закатив глаза, заставила себя не думать о бывшем муженьке, а сосредоточиться на том, как я его представлю Егору.

И это было самое сложное. Егор несколько раз спрашивал про папу и мне всегда удавалось перевести тему на более нейтральную и интересную для ребёнка, чтобы он забыл на время свой вопрос. Но вот сейчас… Врать малышу совершенно не хотелось, тем более зачем, если Глеб был ему настоящим отцом. А сказать сходу правду, значит кинуть вызов Абрамову и его эго. Я всё же выбрала правду.

– Мест рядом с подъездом нет, прогуляемся, – Глеб заглушил двигатель и первый вышел из машины, чтобы достать мою сумку.

– Нам понадобится некоторое время, чтобы собраться.

– Я не тороплю, собирайся сколько надо.

Не успели мы подойти к нужному подъезду пятиэтажки, где теперь я жила с мамой, как детский голосок окликнул меня.

– Егор, мама! – Колени подогнулись от радости, и я практически рухнула на землю, открывая объятия для сына.

– А мы решили немного погулять и сходить в магазин, – мама распушала рукой волосы Егора, подарила мне улыбку и только потом обратила своё внимание на Абрамова. – Здравствуй, Глеб.