Детский максимализм заставлял нас делить людей на хороших и плохих. Хорошие – во всем хороши и безупречны, плохие – во всем плохи. Фюрера принято обвинять не только во многочисленных преступлениях, которые он действительно совершил, но и изображать совершенно бездарной личностью.

Несостоявшаяся карьера дипломированного художника – прекрасная возможность назвать его бездарным рисовальщиком. Те, кто видел его акварели с его подписями, критикуют не сами картины, а личность автора, развязавшего многочисленные войны. Профессионалы-художники говорят, что рисовальщиком он был неплохим и имел художественный вкус. Малоизвестный факт: со слов Альберта Шпеера дизайн «Фольксвагена-жука», ставшего в послевоенное время культовым «народным» автомобилем, был придуман именно им.

Он был настолько уверен, что поступит в венскую Академию художеств, что, когда не смог выдержать всех экзаменов, был ошарашен. Ректор Академии Зигмунд д’Альман порекомендовал попробовать себя в архитектуре. Это был удар по самолюбию молодого художника. Однако когда в 1919 году акварели Гитлера попались на глаза большому знатоку живописи Фердинанду Штегеру, тот воскликнул: «Совершенно уникальный талант».

Со временем он стал рисовать здания. Его увлекла идея крупных, циклопических сооружений в Берлине. На этой основе он сойдется и будет питать особую привязанность к архитектору, ставшему имперским министром вооружения и боеприпасов Альберту Шпееру, которого он называл художником и родственной ему душой. Особенно его интересовала идея постройки гигантского Дворца для собраний (еще его называли Зал Народа, Зал Славы, Великий Зал. – Авт.) Третьего рейха. При посещении мастерской Шпеера он подолгу стоял у трехметрового макета Дворца, любуясь им и представляя его в натуральную величину на Адольф Гитлер-плаце. Он должен был вмещать до 180 тысяч человек, высота купола – до 300 метров. Завершение строительства планировалось в 1950 году.

Когда Гитлер узнал, что в СССР во славу Ленина также проектируется здание, высота которого свыше 300 метров, он отреагировал чрезвычайно злобно.

Альберт Шпеер в 1966 году, когда льстить фюреру уже не было никакого смысла, утверждал: «Я не могу исключить, что Гитлер был бы заметной фигурой в ряду других архитекторов. У него был талант».

На аукционах в Лондоне владелец акварелей Гитлера некий Ян Моррис продал все имеющиеся у него картины за 176 тысяч фунтов. Самая дорогая акварель – «Церковь През-о-Буа» – «ушла» за 10,5 тысяч фунтов стерлингов с анонимным бизнесменом в Россию. Гитлер-художник и Гитлер изверг-политик – разные вещи. Советский режиссер Роберт Стуруа в 2001 году в статье «Битва акварелей» метко подметил: «Ненависть ослепляет. Даже святая».

Конечно, было бы лучше, если бы он занимался живописью, а не политикой. Возможно, в мире было бы на одного злодея меньше, но больше на одного мастера пейзажных акварелей.

А еще Гитлера презрительно назвал «богемским ефрейтором» фельдмаршал Пауль фон Гинденбург. Полководческие способности фюрера – одна из самых обсуждаемых тем в его биографии как в России, так и в других странах, в том числе и в Германии. Открыли ее мемуары битых генералов вермахта, списывающих свои неудачи на мертвого вождя, который бесцеремонно вмешивался в руководство военными действиями. Но это была самореклама: хотелось понравиться новым хозяевам – победителям. Они восклицали: «Мы почти разбили русских!»

И возникает логический вопрос:

– Почему же они оказались в Берлине, а не вы – в Москве?