И тогда Паркер отвернулся и пошел в противоположном направлении. Через несколько шагов он оглянулся. Калинов и девушка шли назад, к мосту. Над ними с криками носились чайки. Бронзовый конь вставал на дыбы. Девушка доверчиво прижималась к Калинову, а тот мужественно расправлял узкие юношеские плечи.

Вчерашний выходной Калинов провел с детьми. Погуляли в лесу, набрали грибов, потом сходили на берег залива и часа два бросали камешки в воду – у кого больше «блинчиков» получится. Когда вернулись, теща организовала обед по-домашнему – угостила жареной картошкой с грибами. Пообедали с удовольствием: даже Сережка не ныл, что такой еды не хочет. О Вите Вирджиния не заговорила ни разу.

Неделю назад Вита умчалась на Марс. Ее ждал месяц беззаботной жизни в Эолисе – одном из модных марсианских курортов. Неделя – срок небольшой, однако Калинов уже затосковал. Наверное, поэтому нынешнее утро оказалось таким хмурым и безрадостным. И, наверное, поэтому Калинов решил совершить сегодня на службу живой визит, хотя дела и не требовали подобного героизма.

Он тосковал, делая зарядку на лоджии, тосковал за умыванием и бритьем, однако, позавтракав, должен был сказать себе правду: тоскует он не по Вите, а всего лишь по ее телу.

Разлука с Витой была не худшим поворотом, особенно теперь, когда между ними наметилась странная, непривычная трещинка – а Калинов чувствовал ее уже месяца три. Поэтому они впервые в совместной жизни решили провести отпуска в разное время и отдельно друг от друга: поживут какой-то срок в разлуке, глядишь, все и образуется… Накануне отъезда Вита отвезла детей к бабе Джинджер – если уж освобождать мужа от семейных забот, так до конца.

Перед уходом Калинов связался с ними. Сельма и Сережка уже успели поспорить, можно ли сейчас добраться вплавь до Кронштадта; выкупаться в бассейне; передраться под душем; помириться; умять завтрак. Обо всех этих успехах отцу было доложено наперебой и с восторгом.

– Смотрите, не балуйтесь в джамп-кабине, – напутствовал детей Калинов.

Потом на экране появилась баба Джинджер. Отношение Вирджинии к Калинову всегда было не совсем ему понятным, каким-то заискивающе-покровительственным и не слишком теплым, но Калинов не обижался: он и сам понятия не имел, как должна относиться теща к зятю, который сказочно вдвое старше ее. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, и Вирджиния отправилась провожать внуков в школу, потому что они, увы, еще не доросли до того возраста, когда джамп-кабина станет отзываться на их команды.

Запирая двери квартиры, Калинов ощутил, что ему не хватает прощального поцелуя, которым Вита ежедневно одаривала его при утреннем расставании. Мотнул головой – ощущение было сродни занозе. Чтобы отвлечься, прошел мимо лифта и побежал вниз по лестнице, вслух считая ступеньки. Как часы разлуки… Выйдя из подъезда, уважительно раскланялся с соседкой, спешащей домой после утреннего моциона.

Соседка жила здесь уже лет тридцать, хорошо знала старого Калинова и первое время с подозрением поглядывала на Калинова-юнца. Однако с расспросами не приставала. И не удивительно: любопытно, чем бы она могла поинтересоваться? Куда исчез хорошо ей знакомый А.П.Калинов и почему принадлежащую ему квартиру занял молодой человек с таким же именем?.. На что означенный молодой человек посоветовал бы ей связаться с ближайшим терминалом Глобального Информационного Банка. И узнать, что член Социологической комиссии и Совета Планеты, лауреат Нобелевской премии милосердия, действительный член нескольких академий кавалер Ордена Почетного Легиона и Золотой Медали «Kindness»…