День здесь был короткий – меньше десяти часов от рассвета до сумерек. К закату никто не устал, и всем, кроме Найтингейла, хотелось продолжить работу. Тем не менее Хатч вывела группу из башни.

Уже почти стемнело, когда они погрузили свои находки. Наиболее интересными из них были вазы и кухонная утварь, а также крошечные охотничьи ножи. Еще они забрали кресло и сумку с застежкой, полную каких-то предметов.

Сумку они принесли в кабину, а остальное сложили в грузовом отсеке. Сделав это, они сочли, что на сегодня достаточно, и забрались в посадочный модуль.

Хатч открыла сумку и вытащила маленький голубой плащ. Он был рифленым, с застежкой на воротнике из колечка и цепочки. В свое время он вполне мог быть ярко-лиловым, теперь же чересчур выцвел, чтобы в этом можно было удостовериться. Одеяние оказалось хрупким, и маленький его кусочек оторвался прямо у нее в руках. Хатч протянула плащ Келли, и та упаковала его.

Следующим предметом оказалась рубашка.

И мантия.

На обеих по бокам имелись разрезы, наверное, чтобы удобнее было двигать конечностями, однако нельзя было определить, на что были похожи эти органы и сколько их было.

Потом они извлекли узкие штаны.

И пару ботинок.

Ботинки были непропорционально широкими.

– Утиная лапа, – заметила Келли.

Одежду местами украшали накладки в виде солнца и камни алмазной огранки, очевидно, изображавшие цветы и деревья, а также разнообразные загадочные символы.

Все были довольны сегодняшними результатами. Даже Найтингейл, похоже, успокоился и отыскал повод улыбнуться. Они занесли находки в каталог и все запаковали, включая и саму сумку.

– Неплохой рабочий денек, – сказала Тони, радостно подмигивая.

Хатч согласилась. Этот день они потратили явно не зря.

Санузел на посадочном модуле был размерами примерно со стенной шкаф и, само собой, неудобным. Однако соответствовал всему, что от него требовалось.

Один за другим, исследователи уединялись там, чтобы принять душ и переодеться. Этот процесс сопровождался ворчанием, особенно Чианга и Келли, поскольку они с трудом могли там повернуться. Наконец оба махнули рукой и переоделись в задней части кабины.

Хатч пригласила всех к ужину. Меню у них было вполне приличное: блюда из свинины и курицы, рыбные пироги, стейки и гамбургеры, а заодно различные соусы. Имелись также салаты и легкая закуска.

Появились две свечи, их зажгли и погасили свет. Затем Хатч поставила на стол пять фужеров и бутылку «Голубого Авиньона». Откупорила ее и наполнила фужеры.

– За нас, – провозгласила она тост.

По второму фужеру они выпили за владельца сумки, который оказался достаточно рассеянным, чтобы оставить её для них.

После ужина, когда все тихо сидели при свете свечей, Хатч поздравила их с успешно выполненной работой.

– Ночь будет короткой, – сказала она. – Здесь рассвет наступает очень рано. Но, если понадобится, мы сможем поспать и подольше.

– Завтра, – продолжала она, – мне бы хотелось изменить место поиска и сосредоточить внимание на другом. Академии понравится то, что мы уже обнаружили. Однако время поджимает. Что нам действительно необходимо – это пролить свет на то, кем были эти люди. То есть постараться побольше узнать об их истории.

– Как же мы это сделаем? – спросила Тони.

– Надо изучить гравировки. То, что с их помощью запечатлено. Надписи. Символы. Пиктограммы. В документах на бумаге или чем-то похожем нам удастся обнаружить наверняка очень мало. У нас есть свитки, на которых кому-то, возможно, удастся что-нибудь разобрать, однако что нам действительно нужно, так это такие материалы, которые можно демонстрировать всем. Надо внимательнее осмотреть гончарные изделия на предмет символов или изображений. Что-нибудь в этом роде мы… – Внезапно у нее противно засосало под ложечкой – почему, ей не удавалось понять. Свечи замерцали.