– Как понять эти образы? – спросила она. – Плайнфилд сказал, что мы еще не сумели прочесть ни одного манускрипта.

Черновски снова наполнил кружку и взглянул на Хатч – не передумала ли она? – предложил ей немного пива, а потом, когда она отказалась, вежливо улыбнулся и произнес:

– Мы можем очень многое установить из контекста, в который эти образы традиционно помещались. Хотя безусловно остаются вопросы и сомнения. Действительно ли черепаха олицетворяет божество мудрости? Или это всего лишь религиозная символика? Или, в действительности, это просто фрагменты культуры, дошедшей из предыдущей эры, и никто никогда не воспринимал их всерьез ни в каком ином качестве?

– Ты хочешь сказать, здесь просто-напросто музей?

Черновски рассмеялся и ответил:

– Возможно.

Храм реконструировали в нескольких километрах от места первоначальной постройки, чтобы сохранить и сами руины. «Некоторые изображения очень сильно пострадали. Особенно крылатые существа», – подумала она.

– Да. – Марк заметил, куда она смотрит. – Способность летать добавляет определенное щегольство, не так ли? – Он поглядел на существо, очень похожее на орла, вырезанное в черном камне: крылья раскрыты, когти выпущены. – Вот любопытная штука. Насколько нам известно, на этой планете никогда не водились ни орлы, ни кто-либо, даже отдаленно похожий на них.

Хатч с минуту рассматривала изображение.

– Он часто появляется на плече Всемогущей, – продолжал Черновски, – и очень тесно связан с ней. Наверное, как голубь – с христианским божеством.

Было уже поздно, и они вернулись в глубину нефа. Хатч бросила последний взгляд на храм. Впервые она видела его во всей полноте.

– Изумительно! – воскликнула она.

«Ровер» ожидал их снаружи. Хатч посмотрела на него и подняла взор на храм, неотразимый в своей суровой простоте.

– Он был построен несколько сотен тысячелетий тому назад, Марк, – сказала она. – С тех пор многое могло измениться. Может быть, раньше, здесь водились орлы. Откуда тебе знать?

Они забрались внутрь машины и направились обратно в штаб-квартиру с их точки зрения бесполезной космической экспедиции. Штаб, находившийся к западу от собственно руин, напоминал скорее нагромождение бежевых панелей.

– Возможно, – признался он. – Хотя у нас есть очень приличные видеосъемки окаменелостей. Но это не имеет значения. Лучше согласиться с Платоном: существуют определенные формы, которым природа отдает предпочтение, и при этом они не встречаются у живых существ.

С этими словами он встал и потянулся.

– А что, по-твоему, случилось с местными? – спросила Хатч. – От чего они погибли?

Доминирующая раса на Пиннакле исчезла значительно раньше. Почти три четверти миллиона лет назад.

Черновски покачал головой. Он был высокий и угловатый, седой, с темными глазами. Полжизни он провел на этой планете и уже распорядился похоронить его здесь, когда придет его смертный час. Он старался всегда иметь шанс побеседовать с гостями, и потому появлялся перед ними первым.

– Кто знает? – произнес он. – Вероятно, они состарились. Расы тоже старятся, точно как люди. Нам известно, что здешнее население решительнейшим образом шло навстречу своей гибели.

– Откуда вам это известно?

– Мы умеем определять даты. В последние годы городов становилось все меньше.

– Поразительно, – заметила она.

Черновски улыбнулся, принимая этот комплимент как должное.

Хатч посмотрела из окна на груду камней, оставшихся от первоначального храма.

– Как много из этого экстраполировано? Из того, что мы только что видели?

Автомобиль остановился, и они вышли.