Богатое убранство, мягкие золотисто-бежевые тона и море цветов. Не умирающих букетов, а красивейших, полных жизни растений, выглядывающих из изящных горшочков. Комната Сольенны напоминала зачарованную оранжерею, поражая нежностью и воздушностью, но в этом райском очаровании прослеживались нотки фальши и фатализма. Я не могла понять, что именно не так, пока изображение не стало чётче, позволяя рассмотреть хозяйку спальни.

Тяжелое золото волос, крупными локонами обрамляющих кукольное личико, огромные аквамариновые глаза и пухлые, капризно надутые губки. Красивая, хрупкая, но… отталкивающая. Сола завораживала с первого взгляда, несмотря на темные круги под глазами, болезненную бледность и лихорадочный румянец на щеках. Но чем дольше я смотрела на неё, тем сильнее в душе разрасталась смутная тревога. Интуиция вовсю сигналила, что от этого ангелочка нужно держаться подальше.

– Она… неестественная, – задумчиво протянула, наблюдая за тем, как личико Солы постепенно меняется. Вернее, менялась только мимика, но уже через миг кукольный образ уступил место горделивой надменности. Только в глазах плескалась растерянность, словно девушка никак не могла определиться, какую маску лучше надеть.

– Это точно не Сольенна, – настороженно отозвался дух, – Вольгард не тот, кого можно поймать на пустую красоту и покорный нрав. Они с Солой были не только влюблёнными, но и напарниками по работе. Младшая леди Янгроу – боевой маг, она служила под его началом, наравне с драконами сражаясь с монстрами Изнанки. А это… эта…

Сойран не стала продолжать, но посыл я уловила.

– Ты говорила, что сиренами становятся обесчещенные девушки.

– Не только, но это всегда те, кому нечего терять, – поправила меня ведьма, – обречённые, чье будущее ужаснее смерти.

– Возможно, я не права, но… Сола не похожа на сирену, – задумчиво протянула, всматриваясь в слишком пластичное лицо красавицы. Она продолжала вслепую примерять маски, пользуясь тем, что в комнате никого не было, с каждой секундой приближаясь к тому образу, который описывала Сойран, – боль, которую переживают такие девушки ничем не скрыть. Она всё равно будет читаться во взгляде и жестах даже после стирания памяти. Будто клеймо.

– Ты очень внимательная, – неожиданно одобрил дух, – и мыслишь верно. Это не сирена, их души чисты, а эта грязная, запятнанная. С ней будут проблемы.

– А это точно не… – запнулась, боясь произносить имя своей предшественницы вслух. Словно она могла услышать и явиться на зов. Вот уж точно, «та, кого нельзя называть».

– Это не может быть Скарлет! – голос Сойран дрогнул, выдавая злость и негодование. – Я видела её душу в Паутине! Она умерла, разве что…

– Что?! – прохрипела, едва сдерживаясь, чтобы не схватить духа за грудки.

– Забудь, – ведьма качнула головой, – это точно не аура Скарлет, в ней нет ни капли её дикого огня.

Ответ духа не убедил, но продолжить я не успела. Двери распахнулись и в комнату вошли Вольгард, Тайра и невысокая рыжеволосая женщина в изумрудном платье с золотистой вышивкой на рукавах.

– Лайза Корелли, Верховная светлых целителей, – пояснила Сойран, – она пыталась спасти Солу, но даже её навыков не хватило, чтобы противостоять «Крови пустыни». От этой смертоносной мерзости нет противоядия, Лайза смогла только облегчить агонию.

От слов духа меня пробрал озноб. Каждый раз, когда речь заходила о преступлении Скарлет, к горлу подступала тошнота, я не представляла, ради чего можно пойти на такое! Но на сумасшедшую эта леди не тянула, её поступки были чётко выверенными, осознанными и она напролом шла к своей цели. Оставалось понять, чего добивалась старшая Янгроу и… могла ли воскреснуть ради этого, обманув даже Сойран?