– «Мерседес» лучше, – вынес наконец свой вердикт Валера.

Лицо лысого от огорчения стало похожим на мяч для регби. Его спутник победоносно ухмыльнулся и потер ладони.

– Ну, по крайней мере, выглядит он солиднее, – Валера решил слегка подкорректировать вердикт. – А что там по характеристикам, понятия не имею: когда вы катались, я особой разницы не заметил.

– Посмотри в последний раз на свой «патэк», – спутник лысого впервые за все время подал голос. – Я тебе говорил – не спорь со старшими.

– Одну минуточку! – лысый послушно снял с руки часы, но отдавать их своему приятелю не торопился. – Одну минуточку… Спорить не буду, но мне кажется, мнение прозвучало совершенно неоднозначно.

– То есть?

– Он сказал «„Мерседес“ лучше», – лысый говорил о Валере так, словно он отсутствовал (или присутствовал, но был каким-то вычислительным механизмом). – Человек купился на брэнд. Как же – «Мерседес»! Типа, Эверест автомобилестроения. А насчет характеристик?

– И что насчет характеристик?

– «Особой разницы не заметил»! – процитировал лысый Валеру. – Ну а теперь представьте, что он не знал бы марку машины?

– Короче, так и скажи: часы зажал, – спутник лысого простецки хмыкнул.

– При чем здесь «зажал»?! – обиделся лысый. – Дело разве в часах? Да хоть десять заберите, суть-то от этого не изменится!

– Ну а в чем тогда дело?

– В чистоте пари. Мы как условились: чья машина человеку больше понравится, тот и выиграл.

– Абсолютно верно! Ну и вот: человеку понравилась моя машина.

– Человек купился на марку, – настырно повторил лысый. – Он на вашей машине ни разу в жизни не ездил. Как и на моей. Верно?

– Верно, – кивнул Валера и тихонько вздохнул: – Как-то все недосуг…

– Ну и какие проблемы? – спутник лысого беззаботно пожал плечами. – Пусть прокатится с ветерком до парковки и обратно. С виражами и заносами.

– Вот это другое дело, – с ходу согласился лысый. – Пусть прокатится, тогда и спросим. Чья первая?

– Твоя, естественно!

– Почему? Давайте бросим жребий. Последняя машина оставит свежие впечатления, поэтому первая в любом случае будет в проигрыше.

– Никаких жребиев. Ты, по сути, проиграл пари. Я иду на уступки, никаких дополнительных условий мы не обговаривали, так что – никаких жребиев.

– Ладно, не буду спорить, – лысый подошел к своей машине, раскрыл дверь и, кивнув Валере, с любовью похлопал по сиденью. – Иди сюда, объясню, что почем…

С управлением Валера разобрался моментально: все просто и со вкусом, как это обычно бывает у педантичных германских товарищей. Тут же походя решили вопрос этического характера.

– Это вам все можно. А если меня увидят рассекающего на такой тачке по склону – уволят мгновенно.

– Ну-ка дай сюда…

Лысый взял рацию, коротко переговорил с администратором и тотчас же получил «добро» (а никто и не сомневался!).

– Можешь теперь кататься где хочешь. Хоть по стойке экстрим-бара на двух колесах.

– А при чем тут экстрим-бар?

– Да так, заодно за пивом заедешь, – лысый протянул стодолларовую купюру. – Возьмешь по паре, нам и себе.

– Я не буду – на работе, – Валера машинально принял купюру и сунул в карман.

– Ну, смотри, наше дело – предложить. Значит, нам по паре. Четыре бутылки, короче. Сдачи не надо.

– Хорошо…

Валера запустил двигатель, пробно крутанул трехспицевый спортивный руль и только сейчас до него дошло: все-таки послали за пивом! Ха-ха три раза. Но как-то легко и непринужденно, между делом. Даже в позу встать забыл, так машиной занят был. А теперь полемизировать – язык не повернется. Кроме того, «сдачи не надо», это тоже немаловажно. Самое дорогое пиво в баре стоит сто пятьдесят рублей. Сдача с сотни – это три Валериных рабочих дня. Что ж, у богатых свои причуды.