Надо же! Я здесь ничего не забыла! А вот и знаменитая калитка в лабиринт – место, где я попрощалась с Айалой и Эриком. Я оставила их и доверила свою жизнь Оскару. Мы прожили счастливых десять лет вместе. Жаль, что он оставил меня.

– Куда мы пришли, мада…

– Блез, – резко перебила его, – пожалуйста, зови меня Ревекка. Я устала от этих почестей. Тем более, здесь никого, кроме нас нет.

– Хорошо, ма… Ревекка. Так, это что – лабиринт?

Мы шли по зелёным коридорам. Я настолько хорошо выучила этот лабиринт, что без труда определяла путь, который приведёт нас к центру.

– Да, Блез, это лабиринт – моё тайное местечко, куда я приходила, когда на душе было тоскливо.

– Так, вы, правда, жили здесь?

– Жила. Но недолго.

– Вы не француженка?

– Нет, Блез. Я – англичанка.

– Как же англичанка попала в эти края?

– Это долгая история, – вздохнула я, осматривая приосанившиеся деревья, они как будто увеличились в размерах, ветви почти закрывали небо. Вокруг всё поросло травой, но камень хорошо было видно. Я подошла ближе, потрогала его рукой, тонкими пальцами провела по надписи.

– Вы знаете, что тут написано?

– Да. – Я хорошо помнила эту надпись, несмотря на то, что прошло много лет. – Здесь написано: «Там, где потревожен прах пророка – творения венец – навек остаются. Какие вы сейчас, такими мы были. Какие сейчас мы, такими вы станете. Священно хранимое за толстыми стенами. Но вниз в сторону сдвинувший унесёт в снах остатки времени».

Всё это я сказала на хорошем французском, чтобы Блез понял. Конечно, вышло не так поэтично, но смысл был понятен. Мужчина задумчиво смотрел на камень.

– Похоже на заклинание.

Я сухо посмеялась.

– Все возможно.

Я взволнованно смотрела на арабские слова и думала о том, как окажусь дома. Лишь бы только я не сделала ошибку в подсчётах. Если я ошиблась хотя бы на одну цифру, то лабиринт унесёт меня в другое будущее, и не факт, что оно будет очень далёким. А если я попаду в наше время, но намного раньше? Не очень хочется быть старше сестры.

– Здесь и правда хорошее место, чтобы спрятаться.

– Теперь ты понимаешь, почему я хотела прийти сюда одна?

– Куда мы отправимся дальше? Вы говорили, что здесь живут ваши родственники.

Я повернулась к Блезу спиной, чтобы скрыть свои не самые лучшие эмоции. Я понятия не имела, что стало с этими «родственниками». В душе поселился страх узнать нечто очень страшное. Хватит с меня потери мужа.

– Зачем мы пришли в это место, ма… Ревекка?

– Так надо, Блез.

– Здесь ваши родственники?

– Терпение!

Кофейня Рашида осталась на прежнем месте, при этом ничуть не изменившись. Сам Рашид заметно постарел, но лишь внешне. Когда мы с Блезом вошли, он стоял у столика и смеялся над какой-то шуткой бородатого мужчины. Седые волосы и усы Рашида стали тёмно-серыми, щёки округлились, да и живот тоже. Его лицо хранило неизменно доброе выражение.

Он не сразу узнал меня, но когда я назвала своё турецкое имя под которым он меня знал, то тут же пригласил к столику. Я усадила Блеза и попросила Рашида принести ему своего лучшего кофе, выложив за него разменянные монеты.

Блез начал сопротивляться, когда я собралась уходить.

– Я должен сопровождать вас.

– Здесь совсем недалеко. Я не задержусь, обещаю. И со мной ничего не случится. Отдохни. Здесь очень хорошо. Только дождись меня.

– Но ма… мадам Ревекка!

Я выпрямилась и вздернула носик.

– Считай, что это приказ, раз уж ты завьёшь меня «мадам».

Я никак не могла появиться в доме Карабулута в компании Блеза, поэтому посчитала, что наилучшим вариантом будет оставить его в кофейне. Уходя, я попросила Рашида проявить к иностранному гостю терпение и… присматривать за ним. Какое счастье, что я не забыла турецкий язык. Турецкий в нашем понимании, а в понимании людей этого века – османский. Скорее всего, наши современные турки меня не поймут, ибо этот язык значительно отличался от современного – так мне рассказывал Эрик.