Поскольку на каждой студии был свой штат чтецов, мне звонили только тогда, когда остальные были заняты. Я мог делать по синопсису в день: требовалось добраться до студии, взять книгу, вернуться в пансион, прочесть текст, напечатать синопсис и отвезти на студию. В среднем мне звонили два-три раза в неделю. К Сидни я больше не обращался.

Чтобы увеличить свой жалкий доход, я позвонил человеку, с которым никогда не встречался. О нем упоминала Вера Файн по дороге в Калифорнию. Гордон Митчел был главой технического отделения Академии киноискусства.

Я представился, упомянул имя Веры и сказал, что ищу работу. Митчел был сама любезность:

– Собственно говоря, у меня кое-что для вас есть.

Я был в восторге. Неужели мне предстоит работать в столь престижном месте?!

На следующий день я поехал к нему.

– Работа вечерняя, – сообщил он. – Будете смотреть фильмы в нашем кинозале.

– Здорово! А что нужно делать?

– Смотреть фильмы в нашем кинозале.

Я с недоумением уставился на него. Он поспешил объяснить:

– Академия испытывает разные предохраняющие пленку средства. Мы покрыли несколько участков пленки определенными составами. Ваша задача сидеть в зале и отмечать, сколько раз прогоняется каждая пленка. Боюсь только, плата невелика: всего три доллара в день.

– Я согласен.

Первым фильмом, который я просмотрел бесчисленное количество раз, был «Человек, который жил дважды», и вскоре я мог наизусть процитировать любую реплику. Вечера я проводил за просмотром одних и тех же лент, днем ожидал телефонных звонков.

В судьбоносный день, 12 декабря 1938 года, мне позвонили из «Юниверсал». К тому времени я сделал для этой студии несколько синопсисов.

– Сидни Шелдон?

– Да.

– Не могли бы вы сейчас приехать на студию?

Еще три доллара.

– Конечно.

– Подниметесь в офис мистера Таунсенда.

Мистер Эл Таунсенд был редактором сценарного отдела в «Юниверсал». Меня провели в его офис.

– Я читал ваши синопсисы. Хорошая работа.

– Спасибо.

– Нам нужен штатный чтец. Возьметесь?

Интересно, оскорбится ли он, если я его поцелую?

– Да, сэр, – пробормотал я.

– Семнадцать долларов и шесть дней в неделю. Рабочий день с девяти до шести. Начнете в понедельник.

Я позвонил Сидни, чтобы рассказать новости и пригласить ее на ужин. Мне ответила незнакомая женщина.

– Я бы хотел поговорить с Сидни.

– Ее нет.

– А когда она вернется?

– Она не вернется.

– Что… с кем я говорю?

– Это Дороти Арзнер.

– Вот как… А она не оставила адреса, мисс Арзнер?

– К сожалению, нет.

Я больше не встречался с Сидни, но никогда не забуду, чем ей обязан.

«Юниверсал» выпускала второсортные картины. Студия была основана в 1912 году Карлом (Папой) Леммлем и славилась расточительностью. За несколько лет до моего там появления ее представитель позвонил агенту звезды вестернов и сказал, что его клиента просят сыграть роль в малобюджетном фильме.

Агент рассмеялся:

– Вам он не по карману! Он делает тысячу долларов в день!

– Мы выплатим ему сколько потребуется, – заверил представитель.

Фильм был о бандите, носившем маску. В первый день съемок режиссер снимал бесчисленные крупные планы звезды в различных декорациях, а к концу сообщил, что больше в нем не нуждаются. Фильм доигрывал другой, никому не известный актер, не снимавший маски до заключительных кадров.

В понедельник, впервые входя в ворота студии, я был преисполнен ощущением чуда. Минуя фасады западных городишек и викторианских особняков, бутафорские улицы Сан-Франциско и Нью-Йорка, я остро чувствовал магию кино.

Эл Таунсенд объяснил мне мои обязанности. Я должен был читать десятки сценариев, написанных для немого кино, и пытаться выудить из них те, которые могли подойти для звукового. Почти все сценарии были безнадежны. Помню одно поразительное описание злодея: «В его глазах стояли мешки с золотом».