Он разложил вещи на три стопки, одну из которых тут же отнес в ванную. Вторую уложил в яркий пакет и бросил на постель. Лиза… Он скучал по ней, по простым и важным вещам, прочно когда-то их связавшим. Дружба с ней была и оставалась одним из самых светлых моментов его жизни. В ее лице он нашел верного и преданного друга, а это вряд ли можно было недооценивать. Друга… Он бы мог развить мысли дальше, но предпочел этого не делать и, с безнадежной тоской посмотрев на оставшуюся стопку вещей, решил все же оставить это на потом. Чемоданы всегда были его слабым местом. При всей его любви к путешествиям, способным открыть в нем скрытые внутренние ресурсы и пробудить вдохновение, разбирать вещи он ненавидел. Больше этого ненавидел он разве что собирать их. Как, к примеру, предугадать, что может понадобиться на другом конце света, да еще и там, где он никогда не был? Но, говоря откровенно, это было лишь отговоркой, на самом же деле он просто-напросто ненавидел сборы и с чисто мужской небрежностью нередко промахивался с выбором того, что стоит взять с собой, а что надо оставить дома.

Через два часа Стефан свернул на дорогу, ведущую к поместью, находящемуся в пригороде Берна. Высокие кованые ворота, скрывающиеся в тени деревьев, покорно расступились, пропуская его красный Порше Каррера на территорию поместья. Стефан всегда любил это место и был рад, что родители сохранили его именно таким.

Загнав машину в гараж, он прошелся по блестящему капоту рукой, снял очки и вышел на улицу. Отец посчитал его покупку лишенной здравого смысла, мать пожала плечами, принимая его выбор, и только Зои пищала от восторга. Его не привлекали навороченные машины, хотя он мог бы позволить себе любую. Его всегда тянуло к чему-то особенному, необычному, поэтому он и выбрал для себя Порше 1963 года выпуска. Несмотря на кажущуюся древность, его малышка прекрасно сохранилась и могла бы дать фору многим современным автомобилям.

Стефан оказался на лужайке перед главным входом и на минуту остановился, наслаждаясь щебетом птиц и сочным запахом свежескошенной травы. Умиротворение было обманчивым и при мысли об этом он улыбнулся. Едва он сделал несколько шагов к крыльцу, как дверь дома распахнулась, и на встречу ему выбежала высокая девушка в рваных джинсах и ярко-малиновом топе, открывающим живот. Короткие светло-каштановые волосы были подстрижены неровными прядями, а в носу блестела маленькая сережка.

– И не думай, что меня интересуешь ты! – громко сказала она, сбегая по ступенькам и, оказавшись рядом, быстро выхватила пакет из его рук. Сунула в него нос и, еще не успев достать обновку, засияла.

– Считай, что это моя плата за то, чтобы не видеть тебя все выходные, – ответил он, разглядывая ее лицо в надежде не найти никаких новых сережек или тому подобного.

– Не выйдет, братец. – Улыбка ее стала язвительной.

Убедившись, что за прошедший с их последней встречи месяц на личике ее не прибавилось новых следов вандализма, Стефан обнял младшую сестру и потрепал по и без того лохматой голове. Зои фыркнула, попыталась вывернуться, но потом рассмеялась.

– Отстань! – Смеясь, она все-таки оттолкнула брата, прекрасно понимая, что ей никогда бы этого не удалось, если бы он сам ее не выпустил.

– Учти, претензии не принимаются.

– Вкус – единственное, что в тебе есть хорошего, – тут же отозвалась она и, размахивая пакетом, пошла обратно к дому.

Стефан только покачал головой и последовал за ней.

Зои широко распахнула дверь и обернулась к нему, с нетерпением ожидая, когда он поднимется по ступенькам. Яркий пакет вынуждал ее помнить о хороших манерах, хотя поза и выражение лица красноречиво говорили о том, что она с удовольствием оставила бы брата в одиночестве.