Мы постояли у раскуроченного цветника, поглазели на покрытые льдом прудики с фонтанами. Только один из них остался цел, опустим, что немножечко понадкусанный. Услышав журчание, удивленно остановилась, вопросительно покосившись на мужа.

– Родник. Хочешь взглянуть?

Разве я могла не хотеть? Да щас.

– Спрашиваешь. Веди!

Адриан поманил за собой, и мы свернули с парковой дорожки, по пути супруг предупредил, чтобы я ступала по его следам и с них не сходила. Молча кивнула, спорить не было никакого желания, особенно когда лис такой. Слишком серьезный, по хищному напряженный, пахнет одуряющей силой. Пройдя примерно минут десять, мы вышли к каменным косым ступеням. Следуя за мужем, слышала, как журчание становилось все отчетливей. А спустившись вниз, увидела груду камней, из которых в разные стороны били тонкие струйки, образуя внизу маленькую лужицу.

– Это горячий источник, даже при самых сильных минусовых температурах не замерзнет.

– Понятно. Красиво, и таинственно как-то.

Лис промолчал, ну, и я ничего говорить больше не стала. Пока. Постояв немного и полюбовавшись на камни, хотя любовалась больше я, а еще очень хотелось попробовать воду на вкус, потрогать, чтобы убедиться – такой ли источник на самом деле горячий, или это все враки, с улыбкой обернулась на Адриана, и желание испарилось. Засунув руки в карманы, лис стоял в стороне, пустым взглядом смотрел на деревья, будто что-то вспоминая, может, счастливые фрагменты из детства, а может, нечто иное. Вклиниваться в его мысли в тот момент мне показалось кощунством. В тишине взяла его за ладонь, и мы развернулись в обратную сторону.

На этот раз мы вышли к узкой речке, чьи берега между собой соединял каменный небольшой мост. С молчаливого разрешения мужа, забралась на него и оперлась на плиты-ограждение, глянула вниз на обледенелую воду.

– Осторожнее, Льяна, – услышала предупреждение и повернулась, замечая в руках двуликого телефон. – Хочу сделать несколько снимков, ты не против?

Помотала головой, широко улыбаясь. Все что угодно, только бы в твоих заледеневших глазах снова горел жидкий огонь, вспыхивали лукавые искорки и искрилась жизнь! Адриан наставил на меня телефон, сделал несколько кадров, после чего подошел, приобнял, поменял настройки и направил камеру на нас, сильно прижал к своему боку. Вздохнув с облегчением, обвила его торс рукой и склонила к плечу голову, затем повернулась и приподнялась на носочки, целуя в подставленную щеку. В животе бабочки затрепетали, потому что мой мужчина наконец улыбался, как раньше, с долей ехидства и присущей ему хитростью. Уверена, на снимке, сто процентов, в его глазах отразились всполохи огня.

Спрятав артефакт в карман, Риан чмокнул меня в висок и проговорил:

– Мы почти все обошли. Недалеко есть еще ротонда, где мама частенько любила проводить время за чертежами или книгой, и на этом все.

– А можно ее посмотреть?

Двуликий кивнул:

– Можно. Идем. Нам как раз в сторону Нейта.

Крыша ротонды оказалась в цвет особняка. Погладив витые колонны, улыбнулась вновь наставленному на меня телефону. Сфотографировав меня, Адриан смахнул снег с каменной скамейки и, присев на нее, усадил меня к себе на колени, уткнулся носом в затылок. Лис хоть все время старательно пытался не показывать свое истинное отношение и настроение к посещению родового гнезда, но невозмутимая маска на лице на самом деле больше обнажала, чем скрывала его настоящие чувства. В довесок, как бы он ни закрывался от меня, а болезненную тяжесть, ту самую неясную мне вину и боль все равно ощущала как свою. Немного притупленную, разбавленную какой-то отчаянной надеждой, но не менее острую.