– Вы забыли, где находится кухня, Герман Натанович? – сложив руки на груди, всем своим видом показала, что не пойду вперёд него.

– Прекрасно помню и на память не жалуюсь, – как ни в чём не бывало, проговорил мужчина. И даже на миллиметр не сдвинулся с места.

– Тогда вперёд! – указала рукой на выход и осталась ждать. Герман улыбнулся и пошёл в указанном направлении.

Мужчина двигался бесшумно, поступь плавная, словно хищник. Зайдя на кухню, сел за стол, а я принялась накладывать суп. Самый сложный момент вышел с хлебом. От сильного, нервного напряжения, руки дрожали, а нож был неожиданно острым. Случайно задев палец лезвием, я даже не ойкнула и не показала вида.

Витя всегда ругал меня за неуклюжесть и со временем научилась скрывать такую мелочь. Чтобы не плодить в семье скандалы. Ушибы разных степеней тяжести, порезы, неудачно прищемленные в дверях пальцы научилась тщательно скрывать. И вот сейчас, стоя на кухне, сработал выработанный с годами инстинкт. Просто подогнула палец так, чтобы не пролить кровь на стол.

– Кушай, – пододвинула всё близко к мужчине, а сама пошла обратно в ванную, чтобы обработать порез. – Сейчас вернусь.

– Сильно болит? – тихий мужской голос заставил остановиться на месте.

– Вы о чём? – интересно, как он сумел заметить. Я же тщательно всё скрыла.

– О твоём порезанном пальце, – он устало вздохнул и с грустью посмотрел на ароматный суп в тарелке. – Неужели ты надеялась это скрыть?

– Я? – вот это действительно наблюдательность. – Сейчас вернусь.

Почувствовала, как тёплая влага начала скапливаться в сомкнутой в кулак руке. Да и что сказать не знала. Мне было стыдно, как всегда, в таких ситуациях. Сбежав в ванную, включила холодную воду в раковине и подставила порезанный палец под струю. Чёрт! Вся рука в крови, а теперь ещё и белоснежная раковина.

– Давай помогу, – он протянул руку к шкафчику, что висел над раковиной. – В этом нет ничего страшного.

– Спасибо, – он быстро нашёл перекись и бинт для необходимой обработки и принялся за дело. Пальцы его аккуратными и отточенными движениями бинтовали, а я молчала.

– Пусти меня к себе пожить, – вдруг выдал мужчина, смотря прямо в мои глаза. От такого заявления пребывала в шоке.

– Что? – может, мне показалось или я как–то неправильно поняла его. – Что значит пожить?

– Мою квартиру затопила соседка сверху. Пенсионерка. Добрая, в отличие от твоих. Трогать её не стал. А вот ремонт оплатил из собственного кармана. Влетело всё в копеечку, ещё и жить негде! – в момент у него сделались милые глазки, как у кота из известного мультика.

– Я вас не знаю! – возмущённо фыркнула в ответ, приходя в ужас, что полуголый он сможет разгуливать почти каждый день по моей квартире.

– Тем не менее от уголовной и административной ответственности я спас тебя целых два раза. Заткнул соседку, сменил замок. Тем более свекровь меня уже видела, муж в курсе. Проблем быть не должно. Пусти пожить… Смотри, какой я полезный, – от мужской наглости дар речи пропал напрочь. Ничего себе заявки. – Буду возить тебя на работу и домой, покупать продукты буду сам!

– Нет! – решительно заявила в ответ, прекрасно понимая, что ещё чуть–чуть и он надавит на мою совесть. Понимаю бы, Димка попросился, я его не первый год знаю. А тут один день… – И речи быть не может!

– Ты злая женщина и бессердечная! – поджав губы, он вернулся на кухню, а я осталась стоять на месте в полном раздрае чувств.

Мозг требовал незамедлительно выставить вон наглеца, совесть взывала к согласию на его предложение, а сердце испытывало интерес. Несмотря на сложившуюся ситуацию, именно Герман не давал скатиться в пропасть депрессий.