— Надень ее сам… — Я попыталась стянуть куртку с плеч, но Стас не дал.

— Нет. — Он посмотрел на мои голые ноги и тут же подхватил на руки.

— Я дойду! — Каюсь, первым желанием было расслабиться в его руках и позволить отнести себя, потому что ноги мерзли все больше. Но у него же протез! Я не могла быть такой эгоисткой.

Он пошел обратно со мной на руках.

— А вещи?!

— Забудь.

— Но…

— Потом.

— Отпусти, я побегу и не замерзну.

— И поймаешь кучу заноз. — Он на миг опустил голову, зарывшись в мои волосы, и мне стало совсем не по себе.

— Стас, тебе же нельзя… — я еще не договорила, а он замер как вкопанный.

На секунду он сжал меня в руках так, что чуть не раздавил. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул в сторону, отвернувшись, попутно расслабляя «тиски». Но тело мужчины так и осталось твердым, словно отлитым из самого прочного сплава.

Не надо было ему говорить! Но с другой стороны, как я могла промолчать, когда он рисковал получить травму?

Мир покачнулся, и мы продолжили ход.

Я подняла глаза на Стаса, но он даже не смотрел на меня, молча идя вперед. Казалось, каждая черта лица стала резче, а во всем облике сквозила злость и досада. И от понимания, что все эти эмоции вызвала я, было вдвойне неудобно.

Я вырвалась бы, вот только еще больше усугублять ситуацию мне не хотелось. Я понимала, что задела его мужское самолюбие уже дважды, и третий раз он мне вряд ли простит. У меня не получится объяснить ему, что я на самом деле имела в виду совсем не жалость, а заботу…

Посмотрев вновь на точеный профиль, поняла — не примет. Ни заботу, ни жалость. Ничего.

— Дальше я смогу сама, — тихо сказала я, когда мы зашли на территорию и Стас ступил на брусчатку.

Он все так же безмолвно опустил меня вниз, а потом молча двинулся вперед.

Помедлив секунду, я догнала его и очень удивилась, когда он резко развернул меня за руку. Глядя прямо мне в глаза, он шагнул ко мне вплотную и сказал:

— Я не инвалид. Запомни это и никогда не забывай.

— А я тебя и не считаю таковым. — Я сама начинала заводиться. Можно лелеять свою болезнь и эго, а можно просто с юмором относиться к вещам. — Но из-за дополнительного веса ты мог перегрузить ногу!

— Тобой? — Он так окинул меня взглядом, словно я была муравьем.

— Представь себе!

Стас задумчиво посмотрел мне в глаза, словно размышляя, сказать все, что на душе, или промолчать. А я не удержалась, уперла руки в бедра и ждала. Он отвел взгляд в сторону, пробежался глазами по дому и сказал:

— В день, когда мне будет тяжело поднять девушку, на мне можно будет совсем ставить крест! — А потом посмотрел вниз на то, как я переступаю с ноги на ногу. — И если ты не хочешь опять «подвергнуть меня риску», — особенно выделил он, — то советую как можно быстрей оказаться в доме.

Я фыркнула про себя, стала снимать куртку, чтобы вернуть хозяину, но он не дал:

— Потом отдашь!

Решив, что на сегодня споров достаточно, я вошла в дом и уже там, внизу, стянула с себя куртку и положила на диван в маленьком холле. Конечно, он был совсем не таким огромным, как у парадного входа, но небольшую компанию мог легко уместить.

— Может, тогда и футболку снимешь? — Стас буквально насильно впихнул меня в куртку и, пока я не нашла, как возразить, напомнил: — У нас гости, не забывай.

— О, да я и не забывала, — себе под нос пробормотала я, поднимаясь по лестнице. Судя по всему, именно им я была обязана сегодняшней прогулкой. Неужели я кому-то помешала бы, сидя тихо в своей комнате? Или охранник, застукавший меня ночью у окна, доложил, что я сую нос куда не надо, и они перестраховались?