За такой сон его даже отец Насти не ругал и не выгонял из комнаты.

«Когда Тень в таком состоянии, он может доверять только тебе, Настя», — говорил глава гибридов.

А теперь Тень просто уснул своим беспробудным сном на скамейке.

Настя резко встала с корточек и развернулась. Она не хотела, чтобы, открыв глаза, наемник увидел ее.

— Через полчаса максимум проснется и будет бодрее ведущего утренних программ, — шепнула Настя медоедке.

Никто раньше, кроме девушки, не видел Тень таким. Почему-то это повлияло на нее еще удручающей злого поцелуя.

Аленка обеспокоенно посмотрела на Настю:

— Тебя родители искали, елы-палы.

— Иду.

И тут вдруг из-за спинки скамейки показалась любопытная мордашка паренька и нависла над лицом наемника:

— Ядрен батон, а у Тени волосы в носу есть!

— Елы-палы, ты почему не дома? — тут же осатанела Аленка, перестав шептать.

— Я дома. Я везде как дома, ядрен батон, ма! Дай Тень разглядеть как следует.

— То, что ты от него тащишься, не означает, что ты можешь так вести себя со спящим, елы-палы! — Аленка схватила сына, щуплого подростка, за ухо и вытащила из-за скамейки.

— Ну, ядрен батон, ма!

— Замолчи лучше, если хочешь здесь остаться, елы-палы!

Паренек лихорадочно закивал, а сам глазами все косил на Тень.

Настя грустно улыбнулось. Хоть что-то не меняется в перевернутом мире. Сын Аленки с самого детства тащился от наемника, что немного задевало папу-лиса, и до сих пор продолжал от него фанатеть. Даже узнав, что у того волосы в носу.

Настя поплелась к столам, где уже вовсю ели, пили и громко желали счастья молодым.

В груди вдруг будто образовался шарик воздуха, а потом лопнул. Настя, не оборачиваясь, знала это ощущение — Тень проснулся.

3. Глава 3

Месяц назад

Тень

— Леон, скажи мне правду. Что это? — Я показал пилюлю, не выпуская из виду ни малейшую эмоцию котяры.

Леопард поморщился, будто кислое съел:

— Все-таки она у тебя.

И голову опустил, будто расстроился.

Ага, как же! Наверное, рад испробовать на мне новую разработку.

Я молчал. Слишком много всего было внутри, чтобы говорить.

— Что именно ты хочешь знать? — Леон смотрел на пилюлю в моих руках.

— Что произойдет, если ее принять?

Леопард сел за свой рабочий стол, немного сгорбившись, и жестом показал Тени присаживаться на стул для пациентов.

— Спасибо, я постою. Разговор будет коротким.

— А ты все-таки сядь. Тебе еще клясться на крови, что выпьешь только под моим присмотром. — Леон развернулся к окну на стуле на колесиках и задумчиво посмотрел на улицу. — Я надеялся, что этот час никогда не настанет.

— Хватит пафоса. Давай ближе к делу. Эта штука действительно отрубает истинность? Ты нашел способ? — Я пробуравил затылок врача взглядом.

— Это способ держать тебя от Насти так далеко, как только сможет зверь, — загадочно ответил Леон, поворачиваясь на стуле обратно.

— Скажи нормально. Я ничего не понял. — Я медленно сел на место пациента.

Леон откинулся на спинку компьютерного стула и, качаясь, начал:

— Ты знаешь, что я полжизни посвятил вопросу истинности. Ты видишь, где я — сколько бы ни рыпался, все равно пришел к Альбине. Я ни о чем не жалею, но меня всегда интересовал способ разорвать принудительные узы. Уже не для себя. Чтобы у сверхов была возможность выбора.

— Получилось?

Я не дышал в ожидании продолжения, сам не зная, какой ответ хочу услышать.

Если с Настей можно навсегда порвать — это хорошо?

Если нельзя — неплохо?

Я не знал.

Слишком измотан. Слишком подавлен. Все слишком.

Леон обреченно выдохнул:

— Если можно так назвать замещение одного чувства другим. Поэтому я тебе советую тысячу раз подумать и все взвесить, прежде чем принимать. А если решишься, то только под моим наблюдением.