Гибриды узнали у ее жениха имя — Вера. Прекрасное имя! Ему нравится. Простое и такое сильное, как и она.

Стоило Диме только увидеть ее, как на душе сразу становилось легче. Груз ответственности за клан становился невесомей перышка, а силы удваивались. И он снова хотел убить ее жениха — этого хлюпкого очкарика, который достал уже всех соклановцев, которые с ним имели дело.

Дима не подходил к нему — боялся, что свернет шею. Ждал момента, когда Вера откроет глаза и заговорит, чтобы точно убедиться, что сумасшедшее притяжение к девушке не ошибка.

Волчья половина, что с жадностью вдыхала ее аромат, утверждала, что это она — его истинная. Медвежья ориентировалась на слух и говорила, что все может обманывать, даже глаза. Но не голос.

И Дмитрий жадно ждал того момента, когда Вера придет в себя.

Глава клана Иных осторожно сел рядом на стул, поморщившись от боли, и с эмоциональным голодом всмотрелся в черты лица девушки. Еще никто не вызывал в нем таких чувств. Ни одна. После изолятора такое чувство, как любовь, у него атрофировалось. Отсохло за ненадобностью. Женщины разбавляли его жизнь, как вода, а хотелось бы, чтобы дурили голову, как вино.

Но с Верой другое дело: у Димы все дрожало внутри, когда гибрид видел тонкий шрам на ее шее.

— Только выживи. Не знаю, какого цвета твои глаза: небесные или цвета опьяняющего виски, серо-вьюжные или шоколадно-топкие. Не знаю, как звучит твой голос: дразняще высоко или завораживающе низко. Не знаю, как ты двигаешься и как смеешься. Но я смогу бороться даже с самой судьбой, лишь со смертью не смогу. Поэтому дыши: за вдохом выдох, за вдохом выдох, и так снова и снова.

Диме казалось, что девушка реагировала на его голос, что ей становилось лучше. Он сидел рядом и не мог надышаться запахом ее тела, когда внезапно все изменилось. Такой родной аромат улетучивался, словно дым. Растворялся, испарялся, утекал сквозь пальцы, будто песок.

Дмитрий вскочил, не обращая внимания на боль, склонился над Верой и втянул воздух. Ее запах ушел, но она дышала, и гибрид почувствовал, будто его разрубили пополам.

Неужели это все было действие его крови?

Ресницы дрогнули, девушка открыла глаза и посмотрела на гибрида.

Главе клана Иных показалось, что перед ним сирена. Сейчас она откроет рот и навсегда заманит его на глубину.

А он утонет. Утонет с радостью, если будет до последнего смотреть в это завораживающее лицо.

Сейчас Дима был уверен, что если бы увидел Веру в толпе, то не прошел бы мимо. Просто не смог бы. Его словно засасывал водоворот, притягивая к девушке все ближе.

Такой родной запах пропал, и это невероятно взбесило зверя, вывело из себя. Он чувствовал себя словно воин, который в полной боевой экипировке встретился один на один с главным врагом, а тот оказался соломенным чучелом. Это было просто выматывающе бесяще.

Будто Диме дали пару и передумали. Помахали у голодного перед лицом едой и оставили с носом. Словно боги смеялись над ним.

Вот только пробужденные чувства никуда не делись. Внутри все разъело кислотой поражения, потому что сердце билось как безумное рядом с девушкой. Зверь бастовал, но логика говорила, что всему виной кровь гибрида в Вере и эксперимент Дока. Что желание закрыть девушку от всего мира синтетическое, как дешевая одежда на оптовом рынке.

— Я умерла? — тихо спросила девушка.

И стоило Диме услышать мелодичный, словно мелодия фортепиано, голос девушки, как его накрыло.

Медвежья половина гибрида не хотела слышать ничего про запах. Косолапые никогда не полагались так на нюх, как волки. Две такие разные половины гибрида просто сходили с ума, но одно Дима знал точно: он сейчас просто не готов ее никуда отпустить. И уж тем более — замуж.