— Боже, — хриплю, переворачиваясь на другой бок и накрывая голову подушкой. Но он не перестаёт. Все поет и поет.

Шарю рукой по постели, но не могу найти телефон. Со стоном разлепив веки, щурюсь. Приподнимаюсь, затем оглядываюсь вокруг себя.

Нет. Последние несколько дней не были кошмаром. Я действительно в этом клоповнике.

Проведя рукой по лицу, тщетно пытаюсь собрать свои мысли, которые разбегаются, как тараканы при свете.

— С добрым утром, Зайцев! — раздается над ухом громкий довольный голос. — Хотя по твоему виду не скажешь, что оно доброе.

— Просто убей меня, — ворчу, — и выключи, ради всего святого, этот долбанный будильник. У меня сейчас кровь из ушей пойдёт.

Наконец это изобретение Сатаны перестаёт издавать звуки, от которых меня тянет блевать. Кто додумался поставить на будильник песню Бузовой?

Со стоном облегчения валюсь обратно, прикрывая глаза рукой.

Похоже, я вчера перебрал. Как я вообще добрался домой? Что произошло?

В голове полный бардак. Какие-то обрывки фраз, тусовка, ванная, машина.

Господи, что вчера происходило?

— Думаю, это и называется карма, — произносит Лопушкова. — Вчера ты не вернулся на работу.

— Да что ты? — усмехаюсь. — Молодец, что заметила.

— О, поверь мне, я заметила. И думаю, что твой отец тоже, — едко парирует.

Дерьмо. Вот это уже действительно хреновые новости. Резко поднимаюсь на кровати, даже забывая про головную боль, и встречаю ее дерзкую ухмылку.

— Ты ему рассказала?

Нет. Разумеется, она должна следить за мной, но я не думал, что эта девчонка стукачка.

— Нет, — явно сожалея, отвечает. — Хотя стоило бы, — бормочет. — Аспирин и вода на столе, — после этих слов она выходит из комнаты.

Хах! Интуиция меня не подвела! Я знал, что она ничего ему не скажет. И да. Я бессовестно этим воспользовался.

Хочу снова откинуться на подушки, послать все лесом, включая пары и работу, и просто отрубиться, но мой телефон начинает трезвонить.

Ну что ещё? Неохотно встаю и беру в руки, после чего принимаю звонок.

— Проспался?

— Да пошёл ты, Сэм. Какого тебе надо?

— Если ты не забыл, то нам на пары через сорок минут. Отмазки вроде того что у тебя похмелье не принимаются. Вчера я твой пьяный зад тащил через весь город, а потом еще поднимал по лестнице. Ты мой должник.

— Не помню, чтобы я тебя об этом просил.

— Конечно, не просил. Ты и разговаривал-то с трудом. Даже боюсь представить, что ты собирался делать с той бедолагой в ванне.

FUCK!

Точно!

Как её звали?

Алина? Алёна?

На «А» сто процентов. Пазл в моей голове начинает понемногу складываться.

— Ты меня заложил, — озаряет меня мысль.

Вот же козёл!

— Не-а, скорее помог другу не пробить дно.

— Скатиться на дно, умник, — поправляю.

— Не-а, умник, — копирует меня, — ты уже и так на дне. И отчаянно пытаешься своей башкой его пробить.

Дважды козёл.

— А по-моему, кто-то просто хочет трахнуть мою няньку, — ухмыляюсь.

Пусть про помощь своей бабушке расскажет, я-то знаю, что Лисин задумал.

— Я просто хочу по-человечески помочь, — хмыкает.

— Угу. Чтобы потом получить награду в виде минета.

Я знаю Лисина целую кучу лет. И поверьте мне, этот парень даже свои яйца просто так не чешет.

— Это будет приятный бонус, — заявляет, на что я усмехаюсь. Что и требовалось доказать. — Ладно, Зайцев, собирайся. У тебя есть двадцать минут.

Лисин отключается, а я неохотно встаю. Стараюсь не делать резких движений, чтобы все содержимое моего желудка не оказалось на полу. Стоит признать, — впрочем, это и так очевидно — пить я не умею. И абсолютно не знаю свою меру. Можно, конечно, вообще не пить, но… Так жить неинтересно.