В общем, Никиту Замятина с его пылкими страстями и неожиданными поступками она решительно не понимала. Но, как ни странно, очень хотелось понять. Будто в ее личном контролируемом мире существовала незначительная поломка – оторвался проводочек и искрит, а найти это проблемное место не получается.

После шумихи Никита по настоянию отца отправился заканчивать высшее образование в Кембридж, где увлекся регби и где со временем получил не только диплом, но и перелом носа. На жизнь он не жаловался, Машу вроде не вспоминал. Потихоньку влился в бизнес отца и возвращаться в Москву не собирался. Лев Аркадьевич был рад и горд – все успокоилось, а его сын занял достойное место в ресторанной империи «Пино Гроз».

Была еще одна причина, по которой Замятин вызывал у Ольги особый интерес, – соперничество. Никита удивился бы, узнав, что еще много лет назад маленькая Оля выбрала именно его соперником в игре «Здравствуй, будущее». С одной стороны, им делить нечего, с другой – в их судьбах слишком много похожего. Отцы – успешные бизнесмены. И ей, и ему нравилось учиться, нравилось добиваться. И он, и она закончили школу с серебряными медалями. Оба знают по три языка (когда она взялась за немецкий? Когда узнала, что его выучил Никита?). Рано или поздно ей предстоит возглавить «Форт-Экст», ему – «Пино Гроз», как будто они однажды встретились на старте и устремились вперед. Кто действительно станет достойным, а к кому навсегда приклеится ярлык «Эй, тебе просто повезло с отцом»?..

Припарковав машину, Оля повернула голову и посмотрела на плоский коричневый портфель, лежавший на соседнем кресле. Дамские сумочки ей никогда не нравились – папку с документами не впихнешь, а брать еще и пакет… зачем, когда можно прекрасно все разместить в портфеле?

Лист бумаги, маркер… Не нужно, чтобы Никита ее узнал, ей хочется увидеть его как бы со стороны – без примеси ненужных слов и без возобновления якобы приятельских отношений.

Когда они встречались последний раз? Кажется, ей было четырнадцать, а ему восемнадцать. Конечно, он ее не узнает… Она вытянулась – из пухлой девочки превратилась в стройную девушку, на носу и подбородке больше нет прыщей, вместо стрижки «паж» – длинные густые каштановые волосы. Теперь ей – двадцать восемь, ему – тридцать два. И он, разумеется, тоже изменился.

«Егор сказал, что Никита возвращается навсегда – ему надоело жить и работать в Лондоне. Неужели его действительно замучила ностальгия или причина совсем другая?» – задумалась Оля, открывая дверцу машины.

– Мы разобьемся!

– Не факт.

– Я чувствую – мы разобьемся! Слышите звук? Гудящий такой…

– Наверное, один из двигателей барахлит.

– Что?!

– Я пошутил. – Никита закрыл книгу, повернулся к моложавой старушке и, выделяя каждое слово, четко произнес: – Успокойтесь, до посадки осталось двадцать минут. Все будет хорошо.

– Мы разобьемся! – в тысячный раз громко выдала старушенция.

– Не факт, – в тысячный раз возразил Никита.

Почти весь полет его соседка тряслась от страха: сеяла панику, грызла мятные леденцы, охала, просила воды, обмахивалась тонким глянцевым журналом и обстоятельно готовилась к смерти. Он ее успокаивал как мог, но не помогало. Даже три анекдота, от которых у любой другой пожилой дамы уши покраснели бы и отвалились, не произвели на нее никакого впечатления. Она только кивнула, обронила короткое «поняла» и продолжила «умирать», то всхлипывая, то восклицая. «Вы знаете физику? Вы можете объяснить, как эти ужасные самолеты устроены? Как они летают?»

Кошмар был затяжным и почти непрерывным.