-Деева, будьте добры, - указывает он в сторону доски.

Не верю собственному везению. Под тихое улюлюканье всё тех же буйных парней с третьей парты иду на голгофу. Доносящийся вслед свист ещё больше портит настроение.

-Ну, что же, Деева… Даже не знаю, о чем бы таком интересном у вас спросить, - Дмитрий Васильевич важно рассматривает меня. Думает, каким вопросом эффектнее «препарировать» меня на потеху всей группе?

Федорович уже открывает рот для того, чтобы задать вопрос, но дверь в аудиторию вдруг приходит в движение, и на пороге появляется Липницкая. Она окидывает меня удивленным взглядом, но тут же забывает обо мне, сосредотачивается на коллеге.

-Здравствуйте, Дмитрий Васильевич. Извините за беспокойство, но у нас сегодня просто день открытых дверей, - загадочно улыбаясь, говорит она.

Однако на неё уже никто не смотрит. Все взгляды, в том числе и мой, сконцентрированы на парне, стоящем за ней. Ну, как стоящем… Правильнее сказать, возвышающимся над ней.

-Что случилось, Людмила Аркадьевна? – Федорович хмурится. Ему, наверняка, не нравится, что занятие прервали.

-Ребята, - Липницкая обращается к группе, - встречайте ещё одного новенького. Станислав Горский.

Темноглазый брюнет с широким разворотом плеч, одетый так, будто собрался на какой-то раут, делает шаг вперед и с вызовом, мне хочется ошибаться, но ни на что другое это не похоже, смотрит на сидящих перед ним одногруппников.

-Людмила Аркадьевна, кто-то, наверное, что-то перепутал, - Дмитрий  Васильевич изучающе оглядывает новенького. – Ему место, как минимум, на последнем курсе университета, а не на втором.

-Дмитрий Васильевич… - с укором смотрит Липницкая. – Никто ничего не перепутал.

-Присаживайтесь, молодой человек, - всё же произносит Федорович, не выдержав террора пронизывающего взгляда. – И вы, Деева, тоже, - добавляет он вдруг.

Счастью моему нет предела. С благодарностью смотрю на новенького… и тут же ощущаю, как по телу волнами разносится дрожь. Взгляд темных глаз обжигает, пронзает. Застываю, словно статуя, забывая о том, что нужно возвращаться на место.

Из забытья меня выводит всё тот же Горский. Он, не отводя глаз, кивает в сторону, напоминая о том, что все ждут, пока мы с ним усядемся.

Срываюсь с места и быстро шагаю к своей парте. Едва не падаю по пути, зацепившись за чей-то неудачно брошенный на пол рюкзак. Плюхаюсь на стул, пытаясь убедить себя в том, что всё нормально, что неприязнь, молнией мелькнувшая во взгляде новенького, просто показалась мне. Однако успокоиться не получается. А в тот момент, когда я понимаю, что Стас, который шел за мной, собирается сесть рядом, меня окончательно накрывает волна разношерстных чувств.

Всю пару сижу словно на иголках. Присутствие Стаса выбивает из колеи. К тому же бесят ещё взгляды, которые то и дело бросают на нас одногруппники, полуулыбочки, расплывающиеся их лицах, когда они поворачиваются в нашу сторону.

Зато Горскому, похоже, на это наплевать. Он спокойно слушает преподавателя, не обращая внимания на окружающих, на меня, в том числе. Завидую ему. Вот бы и мне так сейчас.

Когда звенит звонок, я едва не подпрыгиваю на месте от нетерпения. Быстрее бы покинуть этот душный кабинет. Или это Горский своими размерами подавляет, из-за него стало так мало воздуха? Кстати, фамилия у него говорящая… Горский. Он действительно, как гора. Стою, жду, пока он направится к выходу. Мимо него невозможно пройти, не дотронувшись. А касаться этого человека мне точно не хочется. До сих пор почему-то не покидает ощущение, что от него будто веет холодом.