— Ага, — выронил Мэтт.

— Отлично.

После того дикого пожара, царящего в спальне какое-то время назад, сейчас в квартире установился холод Арктики. Как у неё это получается? Другая бы уже лежала в его объятиях и, засыпая, придумывала имена детям. Но, конечно, только не Амрита.

— Что ж, — Мэтт забросил руку за голову и взъерошил русые волосы. — Работать с тобой было… э-эм… интересно.

— Неужели?

Из горла вырвался невеселый смешок.

— Ты была моим самым неприхотливым клиентом.

Как он и предполагал с самого начала.

— Забавно… — она намотала на палец прядь волос.

Мэтт увяз взглядом в этом жесте. Совсем недавно он сам наматывал эти волосы на кулак, они гладким шелком проскальзывали в ладони… Он моргнул, прогоняя видение. Прочь из головы. Однако невысказанный вопрос всё-таки застрял в воздухе. Надо спросить.

— У меня еще час оплачен. Не хочешь поговорить о том, что это сейчас было такое?

— А что было? — безразлично отбила она.

Ах, ну раз так… Он закусил нижнюю губу, кивнул, потом еще раз. Просто китайский болванчик.

— Понятно. Это не моё дело, да?

Амрита вяло повела плечом.

— Точно. Не твоё, — она запнулась на секунду, неловко переступила с ноги ногу. Ну хотя бы это ей не чуждо. — Ну… Пока. Было приятно познакомиться.

Более недвусмысленно выставить за дверь нельзя. Мэтт снова невесело хохотнул, в этот раз вышло громче. Отступил назад, рука нашарила дверную ручку. Ему приказали проваливать? Он свалит.

— Всего доброго, мисс Шетти, — бросил он. — Советую в другой раз надираться в одиночку. Чтобы снова не сделать какую-нибудь глупость.

Последняя попытка уколоть. достойная пацана-подростка. Но даже она не способна заглушить ту пульсирующую боль в висках, которую «лучшие ноги Индии» оставили после себя.

Рита щелкнула замком, уперлась лбом в дверь и закрыла глаза.

Усталость и опустошение. Вот и всё что осталось после этой долгой идиотской недели и идиотского дня. После Майрона. После Мэттью. Мэтта. Обычно срывы проявлялись ором в пустоту и битьём посуды. Усталость копилась, давление вместе с ней, и рано или поздно они находили выход. Эмоциям ведь нужен выход…

Рита потёрлась лбом о дверь. Медленно развернулась, и прижалась спиной. Впервые срыв проявился вот так. Впервые во время него рядом оказался человек, который вобрал в себя энергию и направил её… во что? В мирное русло? Рита горько хохотнула. Рванула руку вверх и прочесала пальцами растрёпанные волосы.

Мирное русло, да. Если конечно бурный секс можно так назвать.

Она болезненно поморщилась, дыра в районе сердца стала разрастаться в кратер.

Она всё испортила. Наташа была права. Во всём. У Риты явные проблемы с социализацией, пора признать и перестать спорить. Кто ей нужен: психолог, психотерапевт или уже психиатр? Наверное, психиатр. Чтобы надел смирительную рубашку и не подпускал к хорошим парням, не давал впадать в бесперспективные отношения.

Отношения? Какие отношения? Когда она успела, как истинная девочка, сочинить отношения?

Не было ничего такого. Просто секс. И смотреть, как после него хороший парень пытается отделаться от случайной, навязанной связи, не было желания. Пусть останется в памяти как красавчик Мэтт Ройс, которого Рита сама выгнала. Это не так тяжело, как пытаться объяснить, что являешься просто неуравновешенной истеричкой с проблемой с доверием. И это не так болезненно, как вспоминать о жалких оправданиях и объективных причинах, почему она ему не нужна. 

Мэтт и сам ушел бы, причём очень скоро. Хорошим парням не интересны стервозные карьеристки, которые не умеют затолкать свою стервозность себе в глотку, не умеют вовремя заткнуться, не умеют подстраиваться. Она ведь даже обниматься нормально не умеет. Кому она нужна? Её могут выдержать только козлы вроде Майрона.