Саня, а с нею Юля и еще один парень из бара должны активно принимать участие в перестройке здания, правда, леди — босс пока не уточнила, в качестве кого она нанимает своих бывших работников. Всё это Сашка выслушала молча, не проявив ожидаемого Ириной одобрения, и рассыпаться в благодарностях сочла преждевременным…

Быстро собрав увесистые книги в стопу, девушка отнесла их в спальню, и рассовала по полкам пустующего шкафа. Её личная одежда размещалась во втором, более мелких габаритов, и Саня в очередной раз горестно вздохнула, взглянув на скромный гардероб. Отец не отказывал ей ни в чём, дарил дорогие шмотки, мать привозила кучами вещи из путешествий, большая часть уже была продана, а то, что сейчас висело на плечиках, было повседневным.

Вернувшись в комнату, Саша задвинула шторы, и снова встала на колени. От мамы ей достались множественные фотоальбомы, немного украшений и дневники. Женщина обожала доверять бумаге всё, чем был богат прожитый день, и толстых тетрадей накопилось внушительно. Бесцельно перетряхивая одну за другой, Сашка вдруг выронила на ковер пожелтевший конверт, и нахмурилась. Писать письма мама не любила, да и кому ей было их отправлять?

Родственников у нее не имелось, сама была из детдома, с Сашкиным отцом познакомилась на стажировке в местной поликлинике. Подруги все жили в этом же городе, их Саня могла пересчитать по пальцам — тётя Вера давно погибла, Светлана Игоревна поссорилась с её матерью незадолго до Сашкиного десятилетия, с тех пор они не общались, близкие отношения поддерживались лишь с Сонечкой Панфиловой и тётей Лизой Рожновой. Но зачем бы мать стала им писать, если они запросто встречались несколько раз в неделю.

Неуверенно взяв конверт в руки, Саня медленно вынула из него лист. Это было свидетельство о рождении её, Саши, вернее… Странно, но она точно помнила, что такой Он никогда не считал себя слабым в отношении женщин. Пять лет немалый срок, для того, чтобы похоронить чувства, и, возможно, не будь той встречи в его доме Слава и дальше продолжал бы не вспоминать о Сашеньке. Хотя, это неправда, он так и не смог забыть её, не сумел вырвать из сердца эту проклятую любовь.

Это было как клеймо, выжженное добровольно. Он ненавидел себя, ненавидел её, и, каждый раз, когда память грозила затопить горечью несбывшегося, шел в спортзал, и до остервенения молотил грушу. Спасало, конечно, ненадолго. Хуже всего было ночами, когда за окнами стихал мир, и Слава оставался наедине со своими монстрами, воспоминания о любимой девушке возвращались снова и снова.

— Фил, с тобой всё в порядке?

Шагавший рядом Ярик несильно толкнул его плечом, и тот машинально кивнул. Погрузившись в мысли о прошлом, Вячеслав даже не обратил внимания, куда они шли. Оказалось — спускались по лестнице, тут же вспомнил о предстоящей встрече с Бобровым, и усмехнулся. Чёрт, вон как накрывало, стоило Сашке обосноваться в его голове.

— Ты не в курсе, Яр, что произошло с Перовыми?

Вопрос не был чем-то из ряда вон, и Ярик, по чесноку, ждал его уже не первый день. Еще в тот раз, когда он сказал Славику о Саше, заметил реакцию друга. Филатов не просто напрягся, хоть и постарался скрыть это, он вообще враждебно перевел разговор в иное русло.

— Подробностей не знаю. — помолчав, сказал Ярослав, — вроде там какая-то трагедия произошла. То ли расстреляли машину Перова, то ли бомбу подложили. Короче, погибли вместе с женой.

— Расследования, что ли, не было?

— Было. Но ты же знаешь, как работают наши органы правопорядка. Как говорится, нет тела — нет дела. За отсутствием доказательств, что было покушение на убийство, дело тормознули, убрали в архив, а по истечении срока давности забросят на полку с такими же висяками.