Зуеву тоже пришлось раздеться, и когда он шел рядом с Людмилой по пляжу, таща сумку, то отчетливо читал во взглядах встречных мужчин:

«И как только этот бегемот совратил такую фею?!» И он дал себе слово отныне бегать по утрам.

– А вода, наверное, уже теплая, – сказала Людмила.

– Искупаемся? – предложил Зуев.

– Но я еще не решила, беру ли купальник…

– Ну и что? Он все равно без ярлыка. Высохнет – никто и не подумает, будто в нем купались.

Людмила улыбнулась и шагнула в воду, Зуев – следом.

В этом уголке пляжа народу было немного. И он надеялся, что финальная часть плана особого скандала не вызовет.

Но наступил решающий момент.

– Выходим? – предложил Зуев.

– Ага! – согласилась она. Они медленно вышли на мелководье, и туг Зуев приотстал. И ему стоило большого труда заставить себя взглянуть на Людмилину спину.

Безумных орхидей и прочей ботаники на купальнике не было. Он обратился в прозрачную пленку. Сквозь нее Зуев отчетливо наблюдал всякое отсутствие родинок пониже спины у Людмилы.

Это была фирменная проказа «Клуба дураков». Зуев шел за Людмилой и трепетал. Главное – без шума достичь кустиков, где они оставили одежду. Высохнув, купальник опять обрел бы цвет, И счастливый исход казался таким реальным!

Когда до кустиков оставалось метра три, перед ними встал, как вкопанный, мужчина средних лет. Нижняя челюсть у него отвисла. Глаза сделались квадратные. Он глядел на Людмилу и дышал, как после армейского кросса с полной выкладкой.

Пораженная этим взглядом, Людмила остановилась. Предчувствуя дальнейшие события, Зуев проскочил вперед, скрылся за кустом и стал сгребать в охапку свои пожитки.

Поняв, что случилась какая-то ерунда с купальником, Людмила посмотрела на свой живот и… не обнаружила вообще ничего. Купальник, конечно же, был и ощущался пальцами. Но вот увидеть его глазами – дудки!

Людмила громко ахнула.

Зуев сделал быстрый вдох, короткий выдох и с места рванул во всю прыть.

Бегуном он был прескверным, но, поскольку за ним никто не гнался, метров через двести он, сопя, перешел на шаг.

Главное теперь было – никогда в жизни не встретиться с Людмилой Ковыльчик.

Вместо ожидаемых комплиментов Зуев получил мощный нагоняй. Его потрясающая оперативность и находчивость были зачеркнуты намертво – ведь он упустил купальник! А этот потрясающий купальник можно было использовать не менее десяти раз – если не выводит!? кандидатуру из воды посреди людного пляжа.

– Трудно было отвезти ее на речку? – негодующе вопрошал Игрушка. – Трудно было дотерпеть до вечера?! В полумраке хоть голышом купайся – никто не заметит!

Слушая упреки, Зуев разглядывал фотографию и вздыхал. Он же, и не окуная Людмилу в воду, мог сообразить, что на снимке – вовсе не она. Оказалось, что спина спине – рознь. И Зуев, в ожидании следующего задания, втемяшивал в стыдливую память изгибы и округлости обнаженной незнакомки.

Наташа Меншикова обошлась без упреков, Она просто сквасила рожу и вычеркнула Людмилу Ковыльчик из списка.

Осталось семнадцать кандидатур.

Три из них уже числились за Игрушкой. Но начал он, естественно, с четвертой.

Дело в том, что Игрушку попросили об одолжении. Просила симпатичная девушка – он не мог отказать. Одолжение было такое – зайти в мастерскую, вызвать Петра Трофимыча, сказать, что от Лены, получить отремонтированный фотоаппарат и принести его на следующий день в редакцию.

Данный Петр Трофимыч трудился аккурат возле Игрушкиного дома, а Лена жила на другом конце города.

И вот, получив аппарат и поразившись всяким импортным надписям на футляре, корпусе и объективе, Игрушка повесил его на плечо и зашагал к дому. Он планировал обзвонить три свои кандидатуры и хоть одной назначить рандеву.